Жмурова А. В.

«Традиций сохранить родник…»

( Традиции и обычаи станицы Замьяновской, связанные с бракосочетанием)

,

Не могу припомнить точно, но откуда-то знаю, что русский язык чуть ли ни единственный из европейских языков, в котором вступление в брак для мужчины и женщины обозначается совершенно разными терминами. Невозможно перепутать: если сказано - «женится», то это про парня;  а услышали - «выходит замуж»,  то это, естественно, сказано о девушке!  Он женится на ней, он - над ней; она – за него, за ним, после него.  Для нас, православных, это естественно, потому что муж для жены – первый после Бога, а жена  создана  для  мужа  и  муж  женою спасается. Так было на Руси и пусть так будет, Господи! Больно и страшно видеть, что из таинства брак превращается неразумными людьми в ничего не значащую формальность, а то и в «обузу».  Моя хорошая подруга, тоже  женщина  воцерковлённая,  на реплику своих дочерей, что, мол, сейчас модно жить «гражданским браком», метко ответила: «у нас вон кошки под крыльцом гражданским браком живут и размножаются, а люди по Божьему  слову должны жить законным, освящённым  церковью  браком». Теперь принято «пробовать», будто жена или муж варенье какое-то:  не понравится, попробую другое. А между тем, память подсознания о «попробованных», духовная связь с «нераспробованными»  сохраняется навечно.  По свидетельству отцов церкви, вступавшие в такие «случайные» (это слово в данной ситуации само за себя говорит, только вслушайся да вчитайся внимательнее)  браки,  повинны в «свальном» грехе. Моему деду Ивану Никифоровичу волею судьбы пришлось похоронить четырёх жён  и пять раз жениться (а что делать богатому  терскому казаку – детсадов не было, а детей пять душ, как самому, без бабок – мать совсем стара была и вскоре умерла, с обширным хозяйством и детьми справиться?).   Но  мне  трудно даже себе представить, что он брал жену «авось понравиться, так поживу,  не понравится -  выгоню».   Каждый раз  брал, думая, что навсегда, до смерти, а получалось, до смерти жены. Пятая его похоронила.

 Один муж у жены и одна жена у мужа в венчанном браке – вот идеал во исполнение заповедей, к которому стремились ещё недавно наши Богом милуемые  предки. Поэтому всё, что связано со вступлением в брак у наших дедов и бабушек имело большое  значение,  несло  глубокий  духовный смысл, поскольку, как  они  надеялись  и о чём просили Бога, происходило один раз и на всю жизнь,  в том числе, и жизнь после смерти.  До сих пор сохранившиеся в сёлах, бывших казачьих станицах и хуторах Астраханского края,   традиции и обычаи бракосочетания не просто красивы и многозначительны, они благодатны. 

Я с 6 лет живу в Замьянах, корни же мои – с Кавказа, по линии отца и линии бабушки с маминой стороны – терская казачка. Замужем я за потомком донских казаков, поэтому, всё, что связано с историей, обычаями, традициями Российского казачества, мне дорого и интересно. Мне было 9 лет, когда  самый старший из моих трёх старших братьев, Дмитрий, женился на местной, замьяновской девушке, как оказалось затем, потомственной казачке из рода Багаевых. Имея врождённую наблюдательность,  я многое тогда запомнила, а впоследствии, став учителем истории,  с увлечением занялась краеведением и даже совершала со своими учениками «научные экспедиции» к старожилам села Замьяны, бабушкам и дедушкам моих учеников. Среди вопросов о казачьей старине с. Замьяны, которые мы задавали старикам,  были, конечно, и вопросы об обычаях, связанных с бракосочетанием.

Всё начиналось с того, что молодой казак  говорил своим родителям, что намерен жениться, и просил родителей послать сватов к таким – то, дабы засватать девицу такую – то. О его намерении, если не имели ничего против выбора сына, или, имея что-то против него,  всё – таки  уступали своему чаду, родители сообщали самым близким родственникам, и, в первую очередь, крёстному отцу и крёстной матери. Чаще всего и в роли сватов выступали крёстные. Родители жениха сообщали ему, что сватать будут в такой – то день, во столько – то,  о чём он сообщал невесте, а та – своим родителям и крёстным,  чтобы приготовились и ждали.  Сваты,  мать с отцом  и  жених в назначенный день, чаще всего до обеда,  шли в дом к невесте  и договаривались  о  приданом,  дне  перевоза «постели» (приданого), о том, кто будет «постельницами»,  о дне свадьбы,  о дне «отзывных» и т.д.  Договорившись, сваты шли домой, а вечером, в назначенный час,  у невесты вновь ждали сватов, родителей и близких родных жениха на праздничное застолье, призванное хлебом и солью скрепить договорённость и сблизить перед свадебными испытаниями будущих родственников.

Начиналась подготовка к свадьбе. Во время четырёх постов не сватали и не играли свадеб. Самое свадебное время – осень, после Успения Пресвятой Богородицы и до заговенья на Рождественский пост - филипповок. Кому невтерпёж, женились, конечно, и в другое время – после красной горки и весенней путины до петровок, после святок до масленицы. Летом, между Петровским и Успенским постами свадьбы играли очень редко – «жары»! Свадьбы играли и играют чаще всего в пятницу:  по церковным правилам, под праздничный день, под среду, пятницу и воскресенье (т.е., во вторник, четверг и субботу) не венчают. Готовились к свадьбе долго и тщательно, выполняя огромное количество условностей, иначе, «что люди скажут?». Гостей на свадьбу приглашали лично жених с невестой, обходя вечерами после работы родных и близких по старшинству, т. е., начиная с бабушек и дедушек, родных тёток и дядьёв и т.д.

Сами свадебные хлопоты начинались иногда за неделю  до назначенного дня свадьбы с того, что «постельницы», а это чаще всего были крёстные матери жениха и невесты, молодые замужние тётки, взрослые замужние родные и двоюродные сёстры (выбирали тех, кто счастлив в замужестве, имеет здоровых ребятишек) перевозили к жениху приданое невесты. Это могла быть посуда, кухонная утварь, одежда, мебель.  Обязательно в приданое входила кровать со всей постелью, старательно  вышитой,  украшенной кружевами, «мережкой», «ришелье» (виды художественной обработки ткани, рукоделья, которыми владели казачки).  Главная  задача  «постельниц»:  после перевозки приданого (раньше – на телеге, позднее – на грузовой машине, с песнями), в выделенной для молодых  комнатке всё расставить,  нарядить,  прибрать. Постель для первой брачной  ночи застилали с молитвой,  соблюдая  некоторые  правила – «от сглаза»,  «чтобы дети были здоровы»,  и т.д.  Постельниц ждал стол с обильной выпивкой и закуской.

У жениха  в доме к этому моменту готовили комнатку или  выделяли  угол, где разместятся после свадьбы «молодые».  Казаки в большинстве своём жили довольно крепко, зажиточно – мои «кружковцы» приносили как экспонаты в кабинет краеведения от бабушек посуду от Кузнецова (поставщика двора его величества императора  Николая 11) , кашемировые шали, вологодские кружева, платья из парчи. Всё это везли казаки как «трофеи» из походов в зарубежье, в качестве подарков, купленных в столицах на денежное содержание, выигранных на скачках и соревнованиях по джигитовке в округе или полку. А вот дома казаков не были просторными из-за дороговизны строительного материала – ни камнем, ни строевым лесом замьяновские  угодья не богаты! Поэтому и селили молодую чету чаще всего, в тесной «спаленке», отгороженной от «стряпушки» и «передней», «горницы», тонкой дощатой переборкой, а то и вовсе занавеской.

Угощение на свадебный стол готовили тоже заранее: солились балыки, рыба разных сортов запекалась, коптилась, мариновалась, солилась и вымачивалась, пеклись пироги и торты, запекались куры.  Резали овец, свиней, бычков на котлеты, отбивные, окорока, горячее мясо. Я хочу обратить особое внимание читателей на два особых блюда – «розочки» и «тельное», приготовление которых в Замьянах связано только со свадьбой. «Тельное» - сугубо свадебное блюдо. Оно готовится из сазаньего или судачьего  фарша.  Фарш хорошо «сбивают», сдобрив специями и солью, добавив яйца и молоко, до состояния упругого, однородного теста. Из этого «теста» и выпекаются своеобразные круглые пироги, начинкой для которых служат бланшированные в растительном масле овощи – лук, морковь, сладкий перец.  «Тельное» подают в разгар свадьбы, торжественно и под одобрительные возгласы гостей.

 «Розочки» выпекаются из пресного теста, окрашенного пищевыми красителями, в большом количестве растительного масла с добавлением бараньего жира. После того, как «розочки» из тонких кусочков разноцветного теста остынут, приняв довольно декоративный вид, их посыпают сахарной пудрой. Не очень – то они и вкусны, эти розочки, но они до сих пор служат на замьяновских свадьбах главным украшением стола. Именно украшением, а не чем – то важным для закуски! Их в первый день свадьбы даже не принято трогать, чтобы не нарушать эстетику стола!

Вообще, в Замьянах уделяли и уделяют большое значение украшению свадебного шатра, свадебного зала, свадебного стола, стола, за которым будут сидеть молодые, его сервировке. Хитрости в украшении передаются из поколения в поколение. Были раньше мастерицы по оформлению шатра и стола, умеющие волшебными узорами вырезать на тривиальных салфетках сказочную красоту, пустить бумажную канитель по потолку, по стенам, по столбам – подпоркам, на которых крепится крыша шатра, превратить шатёр в сказочные палаты. Последняя из этих мастериц, Абакумова Зинаида Андреевна, приготовившая всю эту красоту на свадьбу моего первенца, попросила: «теперь уж у меня силы не те, вы, наверное, последние, кому мой талант послужит, так уж после свадьбы сберегите, не выбрасывайте, у тебя ещё два сына растут, пригодится!» Берегу!  И второго сына женила с этой красотой, теперь третьего сына  салфетки бабы Зины в коробке ждут!  Второе, что бросится в глаза гостя на замьяновской свадьбе, икона на ярком, богатом ковре за спиной жениха и невесты. Сколько свадеб в Замьянах я видела, на скольких гостем была, две своим сыновьям справляла, и всегда, перед глазами всех, на самом видном месте, над головами молодожёнов – святые образа Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы, осеняющие и освящающие свадебное действо!

В день свадьбы,  ближе  к  обеду,  жених,  благословлённый на брак своими родителями перед иконой Иисуса Христа, нарядный и торжественный до онемения,  приезжал или приходил с дружками и шафером, молодыми братьями или дядьями в дом невесты.  Начиналась долгая, интересная, полная шуток и розыгрышей процедура «выкупа»  невесты,  которую  перед этим обрядили с молитвами  в свадебное платье и фату крёстная и подружки, а родители  благословили перед иконой Пресвятой Богородицы.  «Продавать» невесту доверяли её сестрёнкам или братишкам, под руководством молодой тётки или двоюродной сестры, иногда крёстной или бабушки. Жениху приходилось «раскошелиться»: малышам на сладости, подружкам на бусы, старшим на чай и конфеты или даже на отрез на платье. А как же – работницу, помощницу, сестрёнку отдать чужому парню, в чужую семью, да за так, что ли? Часто жениха обманывали, предлагая в жёны наряженную  невестой «подсадную утку». После выкупа молодые отбывали – либо на регистрацию брака, а после – в церковь на венчание.  Часто в Замьянах до сей поры встречается такая практика, что к моменту официального бракосочетания и свадьбы молодые уже повенчаны:  «чтобы от молодого влечения друг к другу, если случится,  зачали дитя не в грехе, а в венчанном браке». 

Свадьбы играли всегда вечером. Свадьбы чаще всего, бывали  многолюдными. Во дворе или около двора родителей жениха, загородив улицу,  строили просторный шатёр (теперь это редкость).  Молодёжь на свадьбу  тоже  звали,  но за стол  не  сажали. Незамужние девушки и холостые парни принимали участие только в танцевальном вечере, открывающем свадебное торжество. В шатре ещё идут последние  приготовления,  бегают стряпухи,  жених с невестой ещё не выходили к гостям, отдыхают в доме после венчания или регистрации,  а у шатра (когда – то под гармонь или балалайку, потом под патефон, а позднее под радиолу), как  только начнёт  смеркаться, уже танцуют  молодые  друзья  и  подружки  жениха и невесты. Их могли угостить сладостями, чаем, фруктами, «нелегально»  парни могли и спиртного хватануть, но официально на свадьбе из молодых и неженатых могли присутствовать только «шаферы», на современный лад  -  свидетели. Сейчас этот обычай ушёл в прошлое, и мне кажется, напрасно! Молодым и неженатым не надо и видеть и слышать, что будет происходить на свадьбе, пусть для них это, как раньше, было бы волнующей загадкой, «взрослым делом», пленяющим своей важностью и волшебством!

Гости на свадьбу не спешили, придти рано считалось недостойным. Раньше 21.00-22.00 свадьбы, как правило, не начинались. Особенно долго ждали «гордых» (с ударением на втором слоге), самых близких родственников невесты. И тем позднее они приходили, чем более уверены были в непорочности своей дочери и племянницы, чем богаче они считали себя родни жениха, чем больше гордились своим родом и знатностью.  Пока «гордые» не придут, застолья не будет, свадьба, как таковая, не начнётся. Старожилы вспоминают случаи, когда «гордые» приходили  за полночь. Все нервничают, невеста плачет, гости танцуют «насухую»,   родители  жениха,  в который  раз,  посылают кого-то из родни  за «дорогими гостями», а те из каких-либо соображений (особенно, если шли на мезальянс) не торопятся. А когда придут, не станут без особенного приглашения и уговоров, выпивать первую стопку. Старики называют свадьбы, на которых «гордых» кто-либо из родственников жениха, чаще всего, крёстная мать, упрашивали выпить за молодых, стоя на коленях. В данном случае для неё это не считалось унизительным, а рассматривалось как жертва ради крестника.

Но вот пришли «гордые», все гости расселись по своим сторонам – гости жениха – справа от жениха, гости невесты – слева от невесты. Жених и невеста сидят за свадебным столом так, как стоят люди перед алтарём в церкви: мужчины справа, перед иконой Спасителя, женщины слева, перед иконой Богородицы, т.е., невеста по левую руку от жениха. Стол ставили буквой  «Т», т.е., гости сидели не за столом, а по сторонам шатра и только после очередного тоста подходили к столу и стоя выпивали и закусывали (теперь, конечно, так уже не делают и, на мой взгляд, зря!).  Смысл такого расположения стола – «на свадьбу приходят не для того, чтобы напиться допьяна и объестся». Свадебный вечер, во всяком случае, поначалу, носил черты бала, где выпивке и закуске придавалось очень важное, призванное обнародовать достаток родителей жениха и невесты, но не главное значение. Гостям предоставлялась возможность показать своё танцевальное мастерство, раскрыть свой песенный талант.

 Молодых торжественно вводит в шатёр отец жениха, обвязав их правые руки рушником. Они вальсом открывают  вечер. Гости в это время стоят, шаферы и  молодые  женатые  пары поддерживают вальсом жениха и невесту. После этого холостая молодёжь расходилась и начиналась сама свадьба (остаться и «мотаться округ шатра», ожидая, что кто – либо «вынесет», считалось позорным, про такого парня родители девушек говорили им, как про недостойного доброго слова и внимания). Своим чередом шли «дары»: по старшинству, начиная с родителей, бабушек и дедушек, гости чинно подходили к столу молодых, поздравляли, дарили подарки, во всеуслышание объявляли, что дарят. Особенно престижно было подарить что - либо из скота. Гости одобрительным гулом встречали известие о дарении тёлки, коровы, овец, драгоценностей. Для сбора денежных даров назначались кум и кума - со стороны жениха и со стороны невесты. Список подарков и количество подаренных денег торжественно объявлялись под одобрительные крики гостей.

В перерывах между тостами танец сменялся танцем: вальс, танго, «кадриль на четыре угла», «падэспань»,  «тустеп», «цыганочка», «лезгинка» сменяли друг друга. А первой песней, с которой открывался песенный репертуар вечера, была обязательно «Когда б имел златые горы…», смысл которой – поучение, что нельзя вступать в незаконный, невенчанный, не благословлённый родителями брак, т.к. мужчины коварны и девушкам надо себя «блюсти».

Дары подарены, свадьба в разгаре, а молодых провожают на брачное ложе. После того, как молодые покинули шатёр, свадьба разгорается с новой силой: ближе к выходу из шатра можно услышать и матерные частушки, увидеть разудалую ухарскую пляску казаков и казачек, сильно подвыпивших и разгорячённых – даже «на коленках» и «на животе». Вообще,  на свадьбах в Замьянах  принято  «хулиганить»:  чем разухабистее и неугомоннее ведёт себя казак или казачка, тем с большим удовольствием вспоминают потом односельчане (свадьбы в Замьянах принято смотреть, у шатра собираются толпы односельчан «смотреть свадьбу») и родственники их выходки, любовно приговаривая: «а он – то,  момо…, а она – то,  момо – б её не взял…».  У нечистой  силы в Замьянах имя – «момо» или «мамо» (с ударением на втором слоге),  а настоящее имя нечистого в речи раньше почти никогда не употреблялось!

В 4 – 5 утра уйдут последние гости, а стряпухи уже заваривают «сурпу», наваристый суп из баранины или говядины, щедро  сдобренный специями, который подадут сразу же, как только гости, часов в 10 утра, вновь начнут сходиться, «на второй день». Женщины – родственницы невесты, в знак её непорочности, обязательно украсят свои причёски красными искусственными розами. Как только гости вновь немного подвыпьют и разгуляются, станут качать, подбрасывать на руках родителей невесты, за то, что сохранили дочку до свадьбы непорочной. Обязательно шаферы спросят жениха и невесту, как они теперь будут называть тёщу с тестем, свекровь со свёкром. Это очень волнующий момент в ходе «второго дня». Я лично не могла сдержать слёз, когда ещё совсем недавно чужая девушка принародно говорила, что я для неё теперь – мама. И вновь песни сменяют одна другую, от души пляшут и веселятся гости, провозглашают здравицы в честь жениха и невесты, их родителей, крёстных, бабушек и дедушек, стряпух. Пьют за здоровье  будущих  детей, спорят,  кто должен родиться первым – девочка или мальчик, собирают деньги на «детское приданое», кто – на «голубое», для мальчика,  кто – на «розовое»,  для девочки.  Сходятся на том, что лучше всего родить сначала   няньку (девочку), а потом и «ляльку» - мальчика, а там «как Бог даст!».

Ближе к полудню гости наряжаются в замысловатые шутливые, иногда до непристойности, костюмы,  и с выпивкой, закуской, гармошкой, песнями и плясками идут по селу в дом невесты или кого-либо из родственников. По дороге всех, кто попался на пути, кто вышел специально посмотреть на весёлые, хулиганские  выходки ряженых, угощают водкой и закуской. Впереди шумной, поющей, орущей, пляшущей  процессии, впервые открыто под руку идут молодые супруги. В доме невесты выпивают несколько тостов, немного поколобродят и возвращаются в шатёр. На обратном пути большинство гостей расходятся по домам. Свадьба естественным путём затухает.

Обычно через неделю родители невесты устраивают теперь уже у себя дома (иногда для этого вновь строят шатёр, но уже поменьше) вечер, который называется «отзывной», «отзывные». На него приглашают не всех поголовно родственников, а по договорённости. Теперь основной труд по подготовке вечера падает на родственников молодой жены, а родственники жениха, вынесшие основной труд по организации самой свадьбы, отдыхают, имеют возможность от души расслабиться и погулять.

Свадебные торжества закончились, и теперь для «молодых» главное – терпеливо, с молитвой и благодарностью за всё, что приносит каждый наступающий день, нести нелёгкий крест семейной жизни, рождения и воспитания детей в любви к Богу и почитании старших, строительства своего семейного  гнезда. Так и станут идти по жизни - муж под Богом, жена за мужем, дети за отцом и матерью.  А когда придёт время, отец семейства  без страха станет перед Богом и скажет: «вот я, Господи, и все мои, которых Ты дал мне… »  Аминь!