ПОД ЗНАКОМ ВОДОЛЕЯ

Куликова Н.И.

Похоже, астраханская земля, по которой веками устремлялись с востока на запад и с севера на юг полчища разных племен и народов, хранит удивительную ауру.  Ее можно бы определить как ауру  познания, ауру любопытства, свойственного человеку: кто я, откуда и почему? Многие путешественники из далеких стран оставили свои впечатления в книгах и дневниках.

«Сто различных народов обитали в стране, в которой я нахожусь, развалины их городов покрывает степь, но имена их исчезли. Тысячи государей и славных воинов похоронены в степи, и кто их ныне знает? Кто об них слышал?.. Не осталось ни малейшего следа пути     сражавшихся; пережило только то, что записал Геродот», - размышлял известный польский историк и писатель Ян Потоцкий, путешествуя по астраханской земле в 1797 году.

Вот и Николай Павлович Горбунов, моряк-подводник, капитан первого ранга, полковник Астраханского казачьего войска, вернувшись на родину после длительного отсутствия, обратился к истокам своего рода, а через него к истории и возрождению волжского казачества, став не только его очевидцем и участником, но первым летописцем на рубеже двадцатого и двадцать первого веков. Он публиковал свои статьи, всегда интересные и глубокие по содержанию,   в самых разных изданиях, и в его архиве множество публикаций и материалов. В соавторстве с И. Кочерук и С. Афанасьевым Николай Павлович создал школьный учебник по истории казачества, который был отмечен в энциклопедическом томе «Казаки», вышедшем в Москве. Большой интерес вызвала его книга «Краткий очерк по истории станиц Астраханского казачьего войска».

Думается, интерес представляет и его последнее интервью в газете «Волга», в котором мне не хочется изменять ни одного слова, важно сохранить живую интонацию, стиль размышлений Николая Петровича о времени и о себе.

 

-Мы с вами, Нина Ивановна,  корнями из станицы Дурновской, ныне это село Рассвет. И мне  всегда было интересно, почему же одна из крупных казачьих станиц Астраханского войска имеет такое название. Здесь целая история. Когда в 1646 году образовали очередную столицу Донского Войска в городе Черкасске,  то среди шести станиц была и Дурновская. Позже, просматривая карту Донского Войска после Булавинского восстания, станицы с таким названием я уже не нашел, но она объявилась примерно за 500 верст на реке Бузулук. Сейчас там хутор, и мне удалось связаться с директором этой школы, откуда мне прислали историческую справку о происхождении станицы. Вскоре после присоединения Астрахани к России в 1559 году 22 семьи в Воронежской губернии разгромили помещика и бежали, как тогда говорили, на Дон, и это поселение стало называться Дурной городок. Вероятно, его станичники поочередно с волжскими и донскими казаками направлялись с Дона для поддержания порядка в только что завоеванной Астрахани, а потом часть их была направлена во вновь созданный полк, который нес службу на форпостах и охранял почту. И здесь они создали станицу, говоря нынешним языком, как бы филиал той, что на Бузулуке,  и назвали ее  Дурновской. В пользу этой версии говорит и то, что когда я послал фамилии станичников по данным за 1790 год, то около 30 фамилий совпало с теми, которые сейчас бытуют в этом маленьком хуторе Дурновском. Единственно, что мне пока не удалось выяснить: один из дурновских казаков по имени Яков, вот  фамилия не известна, участвовал вместе с Ермаком в завоевании Сибири. Сейчас и пытаюсь это установить.  Вот откуда идут наши корни. А свое название станица меняла четыре раза: пробыв 129 лет станицей Дурновской, 2 августа 1914 года по указу императора Николая Второго она стала Орловской. Но к этому названию не успели даже привыкнуть. После упразднения Астраханского казачьего войска в 1920 году станица была преобразована в село Дурное и носила это редкое и не вполне благополучное название почти полвека. В апреле 1965 года село Дурное переименовано в село Рассвет.

-Николай Павлович, а своих предков Вам удалось разыскать среди первых станичников?

-При основании станицы Дурновской в 1785 году среди первых 56 казаков мои прямые предки Никита Горбунов и Харитон Чернышев (по линии мамы).  И пошел мой корень по той и другой линии. Мой прадедушка был урядником. Дедушка получил чин приказного, это одна лычка на погонах, и преподавал он в школе по типу фехтования строевые занятия. Семья у него, как тогда было принято, большая. Но старший сын был не строевой, у него с ногой что-то не в порядке, а вот мой отец 1900 года рождения оказался как раз крепкий.  И так всех закрутило в 1919 году, что отец с группой сверстников  ушел к Деникину. Их было около десяти человек, подвигов больших они там не совершили, а потом он заболел тифом, и отступавшие белые его бросили. Отец добрался сюда, и вскоре был мобилизован в Красную Армию - взводным в отдельную Калмыцкую роту, поскольку знал калмыцкий язык. Его судьба в полной мере отразила советскую действительность. В 30-м году в период  коллективизации вступил в колхоз, в 1934 году из-за гангрены лишился  ноги, а в 37-м был репрессирован.  Но повезло: через несколько месяцев его выпустили, для великих строек коммунизма с одной ногой он был малопригоден, одна морока - пользы никакой, а лживость обвинений была очевидна. В этом я убедился лично, когда знакомился несколько лет назад с его «делом».

-Николай Павлович, а когда он организовал знаменитый хор казачьей песни в Рассвете? Хор гремел по всей области, и у меня даже хранится фотография хора, которым дирижирует Павел Горбунов.

 -В 1936 году  перед утверждением Конституции по стране проводились олимпиады, и отец тогда организовал хор, только назывался он тогда народный, слово «казачий» было под негласным запретом. Хор успешно выступил в Красном Яру на районной олимпиаде. А вскоре, я уже говорил, отца арестовали. Но вернувшись, он снова создает хор. Песни он пел всегда и пел хорошо. Когда на 70-летие Этингера я пришел с поздравлением в консерваторию и представился,  то Марк Аронович сразу спросил: «А Павел Иванович Горбунов вам кем доводится?» –Это мой отец, я говорю, они вам 84 песни исполнили. А он: «Ну что вы, прекрасно помню: этот голос у меня до сих пор в ушах звенит». И тогда я понял, что он действительно пел хорошо, и он пел до самой смерти. У него был рак в 1980 году. Я приехал за четыре дня до его кончины, ищу его в Приволжской больнице и слышу: напевает кто-то, да это отец, лежа на койке, поет. Вообще он был редкий человек по характеру, силе воли, душевным качествам.

Прекрасный рыбак, хотя был без ноги, всегда мы с ним план выполняли на 250-300 процентов. Работал завпочтой, затем бакенщиком, а на путине в колхозе – второй, третий по результатам. Добрый пример оставил. По отцовской линии первый,  кто известен мне, Никита Горбунов 1760 года рождения, он участвовал в числе пяти депутатов в выборах первого атамана Астраханского казачьего войска. Это зафиксировано у Бирюкова в его знаменитом трехтомнике. Оттуда наши корни – настоящие, казачьи.

-Николай Павлович, Вы издали книгу по истории Астраханского казачества. Давайте к ней вернемся.

-Я был на первом круге возрожденного казачества, всего нас тогда было человек 30, в основном молодые потомки казаков. И столкнулся с тем, что они почти не знают истории казачества, не говоря уже о своих родословных. А я давно этим интересовался я, еще когда в детстве мама показывала гвардейский пояс ее старшего брата Егора, который был призван в лейб-гвардию, а в  девятнадцатом  году напротив тони Баткачной был расстрелян…  И у меня возникло желание написать книгу, своего рода микроликбез, по вопросам казачества. Стал заниматься, засел в библиотеку, архив. В 1993-94 годах такая книга была написана – «Краткий очерк по истории Астраханского казачьего войска». Она издана частным порядком: сын у меня в Москве печатал по 20-30 экземпляров. В Приволжье в типографии мне их переплетали. Получилось  около 250 экземпляров. Все они раздарены, в том числе оренбургским казакам  Черномырдину и Щугореву, губернатору А П. Гужвину, мэру Астрахани И.А. Безрукавникову, бывшему начальнику Астраханского ФСБ Папсуеву, он тоже казак. Передал в архив, в музеи, библиотеки и школы, так что у меня даже книги не осталось, себе слепил  из оставшихся  листочков.

И чем больше я углублялся в историю, тем больше ощущал потерю славных казачьих традиций. Вот раньше, даже в начале двадцатого века слово казак звучало гордо, престижно и уважительно. Недаром Лев Толстой утверждал:  казаки создали Россию, имея в виду - территориально. Вспомните Ермака, Хабарова, они завоевывали и присоединяли новые земли. Казаки охраняли границы на Дальнем Востоке, на Кавказе, в Сибири. С приходом к власти большевиков, после гражданской войны и казачья история оказалась за бортом. Отношение к казакам сложилось по негативу. До 1936 года казаков даже не брали служить в Красную армию. И только впервые на майском параде в тридцать седьмом году прошли сборные казачьи дивизии, которыми командовали будущие маршалы Жуков и Еременко, но это особо не афишировалось, как и то, что в Великую Отечественную войну среди 93 кавалерийских дивизий были казачьи - 4-й Кубанский гвардейский полк, 5-й Донской гвардейский корпус и другие.  Мне захотелось напомнить о роли и истинном месте российского казачества в истории.

Что такое казачество в судьбе России, я приведу лишь несколько примеров. На престол династию Романовых возвели казаки.  После долгих споров, кого избрать, атаман Николай Меженов положил на стол президиума родословную Михаила Романова и накрыл ее шашкой,  и тогда все дружно проголосовали «за». Вот Николай II причислен к лику святых, а кто у него крестный отец? Невероятно покажется - простой терский казак Самсон Мирный из Ессентукской станицы. В почетные казаки были приняты  Александр Пушкин в 1829 году на Кавказе, хан Хивинский по Оренбурскому войску, эмир Бухарский по Тверскому войску, почетный казак Григорий Потемкин под именем Григорий Нечеса.  В духовной жизни причислены к лику святых два казака - Дмитрий Ростовский за просвещение и Гермоген, митрополит Астраханский и Казанский, позже патриарх Московский и всея Руси. Казаки оставили заметный след в освоении  Сибири и Дальнего  Востока.

-И поэтому вы взялись за создание учебника по истории казачества?

-Мои замыслы подключить просвещение к этому делу встретили поддержку начальника департамента образования Шитова Валерия Александровича. И в соавторстве с энтузиастами департамента И. В.  Кучерук и историком Афанасьевым мы издали учебник по истории астраханского казачества. Атаман Зотов тогда сумел в Москве добиться через министерство выделения  средств на издание учебника для астраханских школ. Было издано распоряжение - 32 часа в старших классах в разделе краеведения преподавать историю казачества. Это не имеет отношения к разгоревшимся спорам, вводить ли в школьные программы основы тех или иных религий, поскольку  у нас многоконфессиональное государство. Здесь другая задача - налицо деформация истории, и это надо поправить.  И Шитов молодец, отнесся к этому с полным пониманием. Но вот пришел новый начальник Трещев, и что-то изменилось… Хотя, по моим данным, в 50-60 школьных учреждениях начали заниматься по нашему учебнику, в том числе и у нас в Рассвете.

-Традиционный вопрос: над чем работаете сейчас? Как я догадываюсь, казачья тема Вас не отпускает?

-Я закончил «Краткий очерк по истории станиц Астраханского казачьего войска». Каждая станица имеет свою судьбу. Благодаря историческому труду Бирюкова и в архивах области  сохранились сведения, кто были первыми казаками, где они участвовали,  кто попал в гвардейский взвод, кто был почетным казаком, а ими были наказные атаманы. Последние девять атаманов Астраханского казачьего войска назначались государем сразу на две должности – губернатора и наказного атамана.  У станиц, образованных из городовых команд, старшинство указано с 1721 года, со времени перевода бывших стрельцов и ружейников Петром 1 в казаки. Естественно, наиболее полно мне удалось проследить историю родной станицы Дурновской, вплоть до наших дней. Но проблема, как  всегда, с изданием.  Пока сделано всего 11-12 экземпляров: передам  в государственный архив, библиотеку им. Н.К. Крупской обязательно. Хотелось бы издать к 10-летию  возрождения нашего казачества, и я привлек к изложению этого периода бывшего атамана Александра Ивановича Полежаева. Надеюсь, что удастся хотя бы  с полсотни экземпляров напечатать. Чтобы не сглазить, не буду говорить, кто мне это пообещал.

Но я еще мыслю о станице  Дурновской отдельно написать. Рассказать про легенды о зарытых кладах, указать, какие клички были у станичников, про бытовые подробности. Меня вдохновляет в этом отношении наш станичник Валентин Иванович Лисунов, учившийся в нашей школе, а затем преподававший в ней в 1913-15 годах, который тоже изучал историю станицы и написал очень интересную монографию в трех частях, которая хранится в государственном архиве – ГААО.  Один из экземпляров есть и у меня, поскольку моя сестра заведовала школой, когда он направлял в школу свои материалы, позже переданные в музей и архив. Валентин  Иванович окончил Вольскую учительскую семинарию, преподавал в Лебяженской и Дурновской станицах, в последние годы - в Казани в институте усовершенствования учителей. В старости приезжал в Рассвет. Кстати, его двоюродный брат Борис Павлович Лисунов - конструктор знаменитого самолета ЛИ-2. Из этой же династии академик Андрей Павлович Лисунов, получивший высокое ученое звание в 60-е годы,  а его сын, между прочим, был женат на внучке Михаила Ивановича Калинина.

-Я понимаю, Николай Павлович, что о своих станичниках Вы готовы рассказывать много, и есть чем гордиться. А вот о себе, пожалуйста, расскажите.

-Вот в новой книге будет и рассказ о моей биографии. Родился я 14 февраля 1929 года, а в апреле мама уже брала меня с собой в лодку. Только что образовался колхоз, и она с отцом рыбачили.  Так что у меня с младенчества привязка к воде, да  еще  и родился под знаком Водолея.  Дальше, как у всех, - школа, а тут началась война. Все мы разбежались из интерната в Разночиновке, где я около четверти отучился. Но учился хорошо, и позже в восьмом классе я сдал экзамены за девятый экстерном, так разрешалось, и поступил в Высшее морское военно-техническое училище в Ленинграде, оно было одно у нас в Союзе. Там провел я пять с половиной лет, из нас готовили подводников. Я попал в числе четырех счастливчиков на подводную лодку на Камчатку, на Северный Тихоокеанский флот, хотя большинство наших выпускников рвалось на Черное море. А в 1955 году нас направили в Китай – помочь братьям-китайцам создать собственный подводный флот. Мы их полгода обучали, и они за полгода все усвоили, оставили им и лодки. Потом служба на новой лодке. И снова мне повезло: когда мы сдали лодку в Таллине, там возникла вакансия, и меня пригласили. Так я задержался в Таллине. В 1949 году пришлось участвовать в тралении мин в Финском заливе, немцы за войну набросали здесь 65 тыс. мин,  а каждая под 350-400 кг. Досталось тралить и магнитные мины, у них около тонны взрывчатки. Так до 55-го года тралили. Мы по одному и тому же месту по двенадцать  раз ходили, зато ни один корабль не взорвался. Нас за это приравняли к участникам Великой Отечественной войны. В 1975 году предложили поехать в Алжир в составе группы военных специалистов,  я попал туда старшим группы на два с лишним года. А когда вернулся, в Таллине организовали учебный центр по подготовке иностранцев, его я возглавлял лет семь.  А потом уволился в звании капитана первого ранга.

Так что судьба моя, как видите, действительно определена  Водолеем. И станица моя раскинулась на волжском берегу, я провожу там каждое лето, а зимой сажусь за свои рукописи. Очень хочется успеть воплотить все свои замыслы. Не должно быть в истории и в памяти людей белых пятен, особенно в такой прекрасной истории, как казачество.