ВОСПОМИНАНИЯ
К 20-летию возрождения казачества Астрахани
Переловский Е.А.
Воспоминания о начальном этапе возрождения астраханского казачества
(отрывки из воспоминаний)
По просьбе «старых» казаков Астраханского казачьего войска я принялся за написание своих воспоминаний. Новое, так называемое реестровое руководство Астрахани считает, что они начали все с «чистого» листа. Почти двадцать лет истории возрождения астраханского казачества ими вычеркиваются. Вроде как нас и не было. А это наши силы, наши судьбы, наша жизнь положенные на алтарь возрождения Астраханского казачьего войска. Тяжело подробно описать события по истечении почти 20 лет. Поэтому не судите меня строго, если эпизоды будут превалировать над целостным описанием.
Как же возрождалось астраханское казачество на самом деле. 29 июня 1990 года состоялся Учредительный Круг казаков всей страны, и была создана общественная организация «Союз казаков», которая, по моему мнению, носила больше политический характер. В 1990-е годы страна, руководимая не очень умными и не очень трезвыми «лидерами», трещала, ситуация в стране грозила выйти из-под контроля. Несомненную славную роль в возрождении казачества сыграл Союз казаков под руководством Верховного атамана А.Г. Мартынова, прежде находившегося на хозяйственной работе.
20 октября 1991 года, после объявления в газете «Волга», в Успенском соборе Астраханского кремля состоялась встреча потомков астраханских казаков. Инициаторами этой встречи были Алла Федоровна Милейковская и Елена Вячеславовна Казакова. Совершенно самостоятельно в этом направлении шел Юрий Павлович Русанов. Прибывшие на встречу в Кремле в октябре 1991 г. зачастую не были знакомы друг с другом. Я пришел в Успенский собор с преподавателем Автодорожного техникума А.А. Черногорцевым.
Сначала наше объединение назвали не войском, а «Астраханским союзом казаков», потому что к нам вошли донцы, терцы, кубанцы и потомки других казачьих войск проживавших к началу 90-х гг. на территории Астраханской области. Был создан оргкомитет, расположившейся во Дворце пионеров (бывшем доме Губина). Среди потомков казаков, первыми активно включившихся в процесс возрождения, были Ю.П. Русанов, Станислав Константинович Каширский, Михаил Николаевич Чернов, Иван Игнатьевич Нечипуренко, Сергей Викторович Бондаренко, Сергей Анатольевич Плотников, Сергей Викторович Черненко. К этому времени преподавателем Астраханской государственной консерватории Константином Владимировичем Гузенко был создан хор из молодежи города и студентов консерватории. Фамилии некоторых казаков, к сожалению, не помню, хотя приезжали из Икрянинского, Камызякского, Красноярского, Енотаевского районов. Казаки, вступивших в общину, были люди разных возрастов, разных профессий: военнослужащие, врачи, учителя, преподаватели, рабочие и т.д. Приходили в общество пообщаться, поговорить.
Ничем конкретным мы не занимались, то есть не строили, не сеяли, не пахали, не воевали. Оргкомитет определил примерные задачи по возрождению астраханского казачества. Во главу угла казачьего развития были поставлены возрождение обычаев и культуры казаков-астраханцев, подготовка молодежи к службе в армии. Казачий актив собирались в предоставленном помещении на втором этаже, по соседству с еврейским и армянским обществом, председателями, которых были Шапиро и С.А Зурнаджан соответственно. Никаких трений между нами не было, что считаю в порядке вещей.
Распорядителями всех мероприятий были Алла Милейковская урожденная копановская казачка, Елена Казакова, сотрудник музея и историк по образованию, ее супруг Петр Викторович Казаков, преподаватель Астраханского Государственного Педагогического института.
Через некоторое время, как среди потомственных астраханцев, так и казаков пришедших из других войск стало проявляться недовольство. Казаки говорили: «Не дело, шо нами баба верховодит». К зиме 1992 г. в «Астраханский союз казаков» вступили И.Е. Селиверстов, потомок терских казаков, Евсеев потомок кубанских казаков и много других. Причем никакого шептания по углам, никакой подковерной возни не было. Ю.П. Русанов предложил мудрое решение давайте пока попросим Игоря Евгеньевича Селиверстова, коменданта Астраханского гарнизона «поатаманить» нами. И.Е.Селиверстов согласился, несмотря на свою занятость.
С нами занимался и секретарь Астраханской епархии протоиерей о. Михаил. Он нам преподавал основы богослужения, основные догматы веры, потому что основная масса казаков в этом вопросе, мягко говоря, была некомпетентна. При Советской власти мы все воспитывались в духе воинствующего атеизма. Понимал это и отец Михаил. Он в свое время окончил автодорожный техникум, после службы в армии выучился в духовной академии и служил в Петропавловской церкви на Свободном поселке. Некоторые были некрещеные, в последствии мне пришлось быть крестным отцом 10 человек. Все понимали, что без веры нет казака. Кстати сказать, мой дедушка Николай Иванович Переловский был звонарем в церкви на Форпосте (бывшая станица Городофорпостинская). Некоторые казаки не молились, говорили: «Не созрели для этого». Что поделать? Ведь советским людям на протяжении десятков лет коммунистические идеологи вдалбливали в головы, что «религия - опиум для народа».
Казаком нужно родиться, впитать с младенчества эту могучую необузданную стихию казачьей души, воспитаться на сказках бабушки, рассказах деда. Наполеон говорил: «Дайте мне два полка казаков, и я завоюю весь мир!». В Германии пытались создать подобие казачьих частей. Выделили землю, освободили от части налогов, но ничего не получилось.
Мы готовились к выборам атамана. Как раз к этому времени вышла книжка петербургского писателя и журналиста Б.А. Алмазова «Слава Тебе, Господи, что мы казаки». В этой книге хорошо описаны обычаи, обряды донских казаков. Так, по казачьим обычаям, кандидатур на должность атамана должно быть несколько, если одна кандидатура, то выборы могут не считаться.
Появились канцелярские расходы, расходы на проезд и т.д. Но и появились экономические проекты, разработанные Валерием Викторовичем Плехановым и С.П. Макаровым. Нуждаясь в средствах, мы решили существовать на взносы. Студенты и несовершеннолетние казаки взносы не платили. Совершеннолетие у казаков наступало в 22 года. Следующая забота у казаков была в обмундировании. Но какая форма одежды была у астраханских казаков в начале века? К счастью у нас было два историка П.В. Казаков и его супруга Е.В. Казакова. Со всеми вопросами, связанными с историей, казаки обращались к ним. Приобретение обмундирования и в то время было мероприятие нелегкое. Кто, как мог, помогал. С.К. Каширский раздобыл парадные фуражки (синие), кто-то раздобыл полевые фуражки, в общем, дело двигалось. Первым обмундировался Ю. Русанов. И когда он появился в шароварах с желтыми лампасами, в синей гимнастерке, в фуражке с желтым околышем и со словами: «Вот так ходили наши деды!» – мы ахнули.
Прибывали казаки старшего возраста. Например, Василий Леонидович Торопицын, который был избран председателем ревизионной комиссии. Много появилось молодых казаков. Илья Васильевич Торопицын, Александр Владимирович Шмыров – это говорило о том, что идея возрождения казачества заинтересовала и молодежь.
В это время я работал заведующим дорожно-механическим отделением в Астраханском автодорожном колледже. И как-то зимой ко мне приходят два молодых человека. Представились. Один из них был Сергей Щелкаев. Они мне предложили быть атаманом городофорпостинских казаков, так как я урожденный городофорпостинский казак. Я сказал, что нужно подумать.
Отец мой во время Великой Отечественной войны воевал в казачьем корпусе генерала Кириченко, дед мой, подхорунжий Переловский, воевал в первую мировую и гражданскую войны. Воевал как у А.И. Деникина, так и у красных. Его брат Переловский Михаил Иванович, вахмистр, георгиевский кавалер, также воевал в первую мировую войну. Во вторую мировую войну пошел на фронт добровольцем и пропал без вести. Двоюродный брат деда полковник Переловский был расстрелян в Саратовской тюрьме.
С течением времени я задумался: почему к нам народ относился снисходительно, а некоторые с уважением, хотя и были такие, кто называл нас ряжеными. Один раз весной 1992 года мы строем пошли на занятия в Покровский храм, куда нас любезно приглашал епископ Астраханский и Енотаевский Филарет. Люди на нас молились, крестились, говорили: «Ну, вот пришли казаки может они наведут порядок». Увы, как народ заблуждался.
И так, была весна 1992 года. Приближалась Пасха, приближались выборы Атамана. Кандидатов было трое Сергей Павлович Макаров, И.Е. Селиверстов, Е.А. Переловский. К Кругу необходимо было разработать программу по возрождению астраханского казачества, чтобы представить ее на суд казаков. По всем вопросам по поводу созыва Круга и выборов Атамана мы обращались к А.Ф. Милейковской, Е.В. Казаковой и работнику областной Администрации Е.А. Покровскому. Начало работы Большого Круга наметили на май 1992 года. Местом проведения стал гарнизонный Дом офицеров. Освятить работу Круга пригласили священника, но местный архиерей, владыка Филарет, обещал прибыть сам. Делегатами Круга стали казаки Астрахани, Красноярского, Черноярского и Енотаевского районов.
Подготовкой Большого Круга занимались все казаки: одни занимались подготовкой места проведения, другие – обмундированием, кто-то объезжал районы, у всех было свое дело. Нужно было выбрать есаульца – человека ведущего Круг. Эти почетные обязанности были возложены на Ю.П. Русанова, так как он стоял у истоков возрождения астраханского казачества, неоднократно ездил в Москву, где встречался с Верховным атаманом Союза казаков А.Г. Мартыновым. Юрий Русанов пригласил на Круг представителя Союза казаков. Среди почетных гостей Круга астраханских казаков были представители власти, Южного, Кубанского и Терского казачьих войск, Волгоградской казачьей общины, военные. Возникли большие хлопоты: размещение, билеты на обратный проезд и так далее. Эти вопросы взял на себя С.П. Макаров. Ю.П. Русанов объяснил каждому казаку его роль на Круге, расписал весь ход работы.
Большую финансовую помощь в организации Круга оказал губернатор А.П. Гужвин. Круг отличается от любых других казачьих заседаний тем, что правоспособен разрешать любые вопросы казачьей жизни. Мы решили на почетных местах усадить войскового священника и совет стариков. В президиум сели есаулец и кандидаты в атаманы. Из совета стариков я запомнил только В.Л. Торопицына. Духовную власть на Круге некоторое время представлял сам владыка Филарет, но затем он покинул заседание по неотложным делам. Его заменил о. Михаил. Заседание началось по команде есаульца: «На молитву!». Батюшка прочитал молитву, а казаки закончили ее словами: «Слава Тебе, Господи, что мы казаки». Я изложил программу возрождения астраханского казачества и ответил на вопросы казаков. С.П. Макаров снял свою кандидатуру, ввиду загруженности на работе. Кандидатами в атаманы остались И.Е. Селиверстов и Е.А. Переловский. Этого было достаточно, чтобы выборы состоялись. За тем объявили перерыв. Однако И. Селиверстов должен был получить разрешение от командования СКВО, которого на начало Круга у него не было. В ходе работы Большого Круга он дважды связывался по телефону с военным руководством. Во время перерыва Селиверстов объявил, что штаб округа не дал разрешения на его избрание, и он вынужден снять свою кандидатуру.
Это была непростая ситуация, ибо внутренне я надеялся, что изберут его. Но поезд тронулся, а нормальный человек на ходу спрыгивать не будет. Тем более что ко мне перед Кругом подходили казаки и говорили, что о моих дедушках упоминается в «Истории Астраханского казачьего войска» И.А. Бирюкова. Мой дед был писарем правления Городофорпостинской станицы, а у казаков не принято пренебрегать мнением общины. Будучи уже атаманом, я встретился с внуками войскового атамана генерал-майора И.А. Бирюкова, расстрелянного в саратовской тюрьме большевиками. Они жили в квартире на Больших Исадах. Потомки И.А. Бирюкова делились воспоминаниями и показывали фотографии. К сожалению, помочь им мы не могли, у нас самих ничего не было. Большинство голосов, в ходе открытого голосования, делегаты избрали меня атаманом. На св. Кресте и св. Евангелии я принес присягу, обязуясь служить «Астраханскому честному казачеству». Присяга заканчивалась словами: «Я атаман – ваш отец, вы – мои дети». По древнему обычаю, вновь избранного атамана следует выпороть. Дабы атаман знал, с какой осторожностью следует применять свою власть. Есаулец трижды должен приложиться ногайкой к атаманской спине. «Порку» возложили на Русанова, кстати сказать, моего бывшего студента. Юрий Павлович, было, застеснялся, но обычай есть обычай. Я согнулся буквой «Г» и задрал гимнастерку. Есаулец дважды аккуратно хлопнул по спине ногайкой. В зале послышались недовольные голоса, третий раз Ю.П. Русанов приложился от души. С поклоном казачеству вступивший в должность атаман сказал: «Спасибо братцы за науку».
После атаманской присяги, казаки присягнули новоизбранному атаману, как выразителю интересов всего астраханского казачества. После избрания меня атаманом, было избрано Правление. В Правление были выбраны С. Макаров, занимавшейся хозяйственными вопросами, М. Чернов и И. Селиверстов - вопросами военной службы. К сожалению остальных не помню. Круг завершился молитвой. На неофициальную часть, в комнату на втором этаже Дома офицеров, собрались казаки и казачки, начинавшие возрождение общины казаков-астраханцев: Каширский, Плотников, Милейковская, Казаков, Селиверстов и другие. Выпили по стопке за возрождение и процветание астраханского казачества. Хотелось бы развенчать легенду о беспробудном пьянстве наших казаков. На сходах и встречах начала 1990-х гг. никого из казаков я никогда не видел в нетрезвом состоянии. Среди нас была договоренность, которую я оформил приказом – в казачьей форме никогда и нигде не появляться в нетрезвом виде. Так началась моя служба войсковым атаманом Астраханских казаков.
В мае 1992 года в газетах «Волга» и «Комсомолец Каспия» было освещено проведение Круга. И потомки казаков потянулись к нам. Так как я был обязан выполнять еще и свою непосредственную работу заведующего дорожно-механическим отделением Автодорожного колледжа, казаки шли ко мне в кабинет. Директор колледжа С.А. Барменков разрешал нам использовать помещение ААОК до следующего случая. А случай был такой. Как-то в колледж пришел кубанский казак. Он был одет по полной казачьей форме, в черкеске, кубанке и с шашкой. Казак был навеселе. На беду его увидел директор. Как понимаете в учебное заведение ходить с шашками и вообще с оружием нельзя, и директор его спросил: «А, Вы, куда и к кому в таком виде собрались?» В то время не было такой охраны как сейчас в учебных заведениях. Казак ответил: «А Вы кто такой, и вообще я иду к Астраханскому атаману, а ты тут путаешься под ногами». Кубанец был изгнан из учебного заведения, а директор буквально через 15 минут пригласил меня к себе и спросил: «Что это у нас стало твориться и почему, какие то выпившие казаки с шашками шатаются по колледжу? Чтоб духу их здесь больше не было». К осени в Кремле нам выделили помещение в бывшем здании гарнизонного начальника, где располагался музей. Казачеству отдали первый этаж. Справа мы отделили помещения под рабочие кабинеты, слева организовали музей и помещение под дежурную службу. Был составлен график дежурств. И казаки по трое в свободное от работы время дежурили. Двадцать лет назад не было такой безработицы как сейчас, и все мы работали бесплатно.
В это время к нам обратилось командование Каспийской флотилии с просьбой укомплектовать экипаж тральщика. Я встретился с командиром бригады капитаном 1 ранга Ф.В. Винником. Флотское командование предложило нам подобрать желающих служить на контрактной основе 7-8 человек прошедших ряды Советской армии. Остальной экипаж предполагалось укомплектовать матросами срочной службы.
Армия и флот находились тогда в плачевном состоянии. Офицерам месяцами не выплачивали жалование. Особенно в плачевном состоянии пребывала Каспийская флотилия. Она была переведена из Баку. Все офицеры и мичманы ютились по съемным квартирам и общежитиям. Но службу отечеству никто не отменял. Были даже такие случаи. Корабль уходит в поход, в день ухода корабля семью офицера выселяют из общежития. Студентам, которым пришло время служить после колледжа, и служили недолго. На Селенских Исадах я лично видел капитана с женой: торговали тушенкой. В общежитии колледжа жили офицеры Каспийской флотилии, армейские офицеры. Мы, преподаватели ААДК, общались с ними, они не стеснялись нам поведать о своих бедах. У нас в колледже появились преподаватели из числа уволенных из армии. Один преподаватель, принятый на работу из числа офицеров запаса. В свое время закончил суворовское училище, бронетанковое училище, дослужился до командира батальона в возрасте 35-37 лет был уволен из армии. Представьте себе его состояние. Человек с детства мечтал об армии, и каков финал.
И вот представьте в такой обстановке нам предлагают подобрать командный состав для экипажа тральщика. Подобрали 9 человек во главе с М.Черновым. Я написал на каждого характеристику-рекомендацию. Это были не безработные люди. Все они работали. Чернов работал на станкостроительном заводе, Голушкин работал у отца в кооперативе. Но они поехали на учебу в Кронштадт, потом в Санкт-Петербург на строительство корабля. Больших кораблей тогда не строили, денег не было. Денег не было. Новоявленным сверхсрочно служащим задерживали жалование, а у них в Астрахани оставались семьи, которые нужно было кормить. И не каждый это выдержит. Половина выдержала и безденежье, и разлуку с семьей. Тральщик строили больше года. Называли «Астраханский казак», потом переименовали в «Ока Городовиков». Затем он морально устарел и был использован как учебная цель. Единственным казаком, прослужившим на этом корабле оказался Михаил Чернов, участник войны в Афганистане. Флотское командование было им довольно. Говорили: «Нам бы больше таких казаков». Однако у казаков уже выработалось стойкое неверие.
Появилась деятельность - появились расходы. На правлении мы собрались и решили что делать. С.П. Макаров составил список действующих предприятий г. Астрахани. Среди них я помню завод им. Урицкого, завод имени 10 лет Октября, Газпром. С. Макаров его огласил и спросил: «Что будем делать?» Один из приглашенных казаков брякнул: «Заточить рыло клином и вперед». Макаров его прервал: «А вот затачивать нам ничего не надо. Надо как-то по другому, па хорошему». И надо сказать люди нам поверили, оказывали спонсорскую помощь.
Мы ездили в Ставрополь, в Сочи, в Москву, смотрели как у них, то есть обменивались опытом. Но в ближайшее время нас ждала поездка в г. Ставрополь на совет атаманов юга России. Газпром нам выделил автобус и мы должны ехать в г. Ставрополь. Автобус нас ждал у ДБ «Кристалла». И ко мне подошел пожилой мужчина, на вид ему было лет 80. Поздоровался, представился. Этому старику оказалось за 90 лет, он участник первой мировой войны, на которую он пошел добровольцем. В германскую он воевал санитаром, как он сказал: «Поэтому и остался живой». Этот казак хлебнул все прелести первой половины двадцатого века. Он вкратце рассказал: воевал во всех армиях, царской, деникинской, врангелевской и красной. В1936 году был репрессирован и до 50-х годов был в лагере. Старый казак поведал, что помнил последнего Астраханского атамана И.А. Бирюкова и увидел первого после Бирюкова войскового атамана. «Я верил, что рано или поздно это должно было произойти». Не смотря ни на какие гонения, люди верили, что казаки вернуться. Я приставил к деду двух молодых казаков ему в помощь.
В Ставрополе ничего интересного не было. Местные казаки «крышевали» городской рынок. Мы просто пообщались с донскими, терскими и кубанскими казаками. Атаманом кубанских казаков был В.П. Громов. В беседе с ним я понял, что он занимается бурной экономической деятельностью. Они уже в то время открыли несколько магазинов, занимались земледелием, скотоводством, то есть тем, чем занимались их предки. Кстати В.П. Громов стал в дальнейшем заместителем губернатора Краснодарского края. Атаманом Донских казаков был, как мне кажется Краснов. И на одном из заседаний кто-то выразил мысль, что неплохо бы объединиться донцам, кубанцам, терцам, астраханцам и отделиться от России. Эта мысль большинству крайне не понравилась, хотя кто-то из атаманов ее робко пытался поддержать.
Экономическая деятельность оставляла желать лучшего. Нам выдали квоту на отлов рыбы. Была создана рыболовная бригада. Ее возглавил Иван Алексеевич Заплавный. Рыбу ловили, воинская часть выделила машину и рыбу сразу грузили и отвозили в солдатскую столовую. Даже торговали селедкой, но все деньги шли на зарплату рыбакам.
Областное УВД предложило совместное патрулирование, что и было сделано. Но трудность заключалась в неопределенном статусе казака. Казаки приступили к патрулированию, не смотря ни на что. Произошел такой случай. Патрулируя Братский Сад Иван Заплавный с тремя казаками задержали «лицо кавказской национальности» с сумкой, в которой было 10 или 12 гранат Ф-1. Начальство УВД поощрило казаков за это премией в размере 30 рублей. Однако в дальнейшие проблемы никто не стал вникать. Не был разработан статус патрулирующего; ни о какой страховке не было и речи. Если у дружинников при несении службы были поощрения по работе, их приравнивали, чуть ли не к милиционерам, то у нас ничего не было. Поэтому казаку В.В. Янченко, после дежурства на Казачьем, приходилось пешком, среди ночи, идти к себе в Юго-Восток. Может милиционеры и могли бы подвозить казаков, но у них постоянно не хватало даже бензина. Поэтому наше взаимодействие с милицией сошло к нулю. Потом взаимодействие возобновлялось и вновь прерывалось по тем же двум причинам. Некоторые учебные заведения приглашали на охрану дискотек, но все это делалось бесплатно, на энтузиазме. Хотели создать охранное предприятие, так как среди казаков были отставные военнослужащие, милиционеры и другие силовики, но на пути создания оказалось столько препятствий, что от этой затеи отказались.
В это время С.П.Макаров попросил освободить его от обязанностей кошевого атамана по состоянию здоровья и по семейным обстоятельствам. Вместо него был назначен Валерий Плеханов.
Наступила зима 1993 года. В Москве должен был состоятся сход атаманов России. Нас поехало трое: Калашников П., Плеханов В. и я. В Москве был сильный мороз, градусов под 30. Нас никто не встречал, и мы не знали куда идти. Поехали к советнику президента по вопросам казачества. Из окна его кабинета был виден Кремль. С нами занимался его заместитель, который направил нас в гостиницу «Россия». В гостинице мы обратили внимание на шум. Оказалось, что приехали донские казаки из Донецкой области, но с украинскими паспортами. Казаки-то русские, а стоимость проживания для них в три раза дороже. Мы остановились в Царицыно, у родственников Плеханова. Заседание проходило в здании бывшего СЭВ. Сход начался ровно в десять часов. В зале были генералы из КГБ, армии, погранвойск, атаман Союза казаков А.Г. Мартынов, а от правительства – Шахрай, который назвался терским казаком. Его выступление ни я, ни большинство казаков не поняли, поэтому и не огорчились. Мне понравилось выступление генерал-полковника. Он сказал, что казаки – это самоорганизующаяся масса народа, способная на все, и на неадекватные поступки, что не всем нравится. Генерал был из КГБ и знал что говорил. Он сказал, что «даже американцам не нравилось, что казаки поднимаются и возрождаются». Весь зал разразился диким хохотом. Генерал обескуражено замолчал. Ему объяснили, что казакам все равно, чем обеспокоены американцы.
Ну, может быть, кто-то вспомнил, что во время войны в Приднестровье, два полка казаков были переброшены из Ростова-на-Дону в Тирасполь. Б.Н. Ельцин назвал это народной дипломатией. Кстати из астраханских казаков был 1 казак Бирюков Дмитрий, но он добирался самостоятельно и неделю туда добирался. В Приднестровье отношение к казакам было самое позитивное. Генерал Лебедь навел порядок в течение дня. Заставил казаков казачьи погоны снять, одеть армейские и всех поставил в строй как солдат и офицеров запаса. Противостояли казакам и российским солдатам в основном румыны, а местных националистов было совсем мало.
Сход решил:
Вливаться в органы власти на всех уровнях.
Брать землю под любым видом.
Вливаться в рыночную экономику.
Для большинства из нас это было не совсем понятно. В то время было в моде слово «бартер». Приведу пример бартера. Казаки поймали рыбу, рыбу отвезли в Ставрополь, поменяли на бочку спирта, спирт сдали на ликероводочный завод, получили водку в бутылках. Водку выпили, бутылку привезли мне. Я поинтересовался сутью этой экономической операции и прибылью, которую они принесли своим героическим трудом войску. Казаки ответили что-то не вразумительное.
Тут и появился рэкет, «братки», «крыша». И один из «братков» пришел ко мне на работу и сказал, что со мной хотят встретиться «авторитетные» люди. На улице Коммунистической, против башни был ресторан «Модерн». За столом сидело 3 человека. Они спросили: «Как жить будем?» Я ответил, что как жили, так будем дальше жить. И мы, попив минеральной воды, разошлись. Было понятно, откуда дует ветер. Мы приняли в казачью общину несколько человек побывавших в местах не столь отдаленных. Каждый из них откровенно рассказывал о своих «подвигах». Не приняли одного, он сидел за изнасилование. Были и те, кто служил в колонии и пенсионеры, никакой не приязни друг к другу не испытывали и сидевшие и служившие в ИТК. Возможно, кто-то из них сказал своим бывшим друзьям и они чем-то обеспокоились. Так что к криминалу мы старались никакого отношения не иметь. Хотя я знал, что на Дону и на Кубани некоторые назвавшие себя казаками занимались рэкетом.
Осенью 1992 года меня вызвали в областную Администрацию и сообщили о будущем визите к нам Патриарха Московского всея Руси Алексия II. Святейший Патриарх хотел, чтобы его встречали казаки. В общем, мы были уже сформировавшейся организацией, и нам это было под силу. Дабы подстраховаться, мы телеграфировали в Волгоград и пригласили на встречу волгоградских казаков.
Приехали 20 человек во главе с председателем совета стариков Ханниковым. В дальнейшем, где бы мы не появлялись с Ханниковым, от корреспондентов не было проходу. Кто фотографировал, кто хотел сфотографироваться. Ханников был старик за 70 лет, участник войны с густой длинной содой бородой, с малиновыми лампасами уральского казака. Он был урожденным уральским казаком, и был очень фотогеничен.
Со всеми вопросами и просьбами мы обращались к заместителю Главы Администрации области Е.А. Покровскому, так как он со стороны Администрации отвечал за встречу. Казаки были плохо обмундированы, нужно было выходить из положения. Брали обычные гражданские брюки синего цвета и пришивали лампасы. Оставались фуражки, сапоги, гимнастерки. Обратились во все воинские части Астраханского гарнизона. Сапоги тем из казаков у кого не было, выдали кирзовые. В общем обмундировались. Е.А. Покровский, дабы успокоится и убедиться, что все будет хорошо, предложил нам собраться в Кремле. Е.А. Покровский, бывший подполковник, в вопросах построения разбирался хорошо. В Кремле он предложил построиться и пройти строем. У нас казаки в свое время служили в армии. В строю стояли бывшие прапорщики и офицеры, так что у нас не было проблем.
Я и И.Е. Селиверстов, комендант гарнизона, решили, город у нас многонациональный и много конфессиональный. В Астрахани появилось много выходцев из Чечни и Северного Кавказа. У Патриарха было 2 охранника, бывшие десантники. Но, что могли сделать 2 человека против толпы? В дальнейшем мы в этом убедились. Охрана или сопровождение организована по нашей инициативе, а не потому что Патриарх чего то боялся. Мы опасались хулиганских выходок и каких-либо провокаций.
Рабочий день у Патриарха начинался в 6 часов и продолжался до 11.30. 10 человек сопровождающих, должны были быть с автобусом с 6.00 до 11.00. А мы основная масса казаков, находились в местах массового богослужения. Встретить владыку в аэропорту должны были 25-30 обмундированных казаков. Для этой цели нам тоже выделили автобус, так как богослужение предполагалось в разное время в разных храмах г. Астрахани.
Мы поехали в аэропорт и построились. Подлетел самолет. С Патриархом прилетел хор Загорской духовной академии и много других официальных духовных лиц. Патриарх должен был поставить в епископа Иону, а владыка Филарет переводился ректором духовной академии. Мы приехали в Успенский собор. Народу на богослужение собралось великое множество. Вся площадь перед собором была полна народом. Алексий II зашел в храм. Наша задача была отсечь толпу. Люди думали, что мы их не пускаем и напирали. Мы стояли лицом к толпе, ухватившись за поясные ремни. У одного казака ремень не выдержал и порвался со штанов, его быстро подхватили под руки. Представляете, какой напор был.
Таким образом, в течение трех дней Алексий II провел службы во всех городских храмах. Мы приезжали в храм за 30 минут до начала службы. Стояли в храме во время службы, следили за порядком. Нужно сказать, что в 1992 году народ почувствовал какую-никакую свободу. Например, в церковь не рекомендовалось ходить членам партии, работникам идеологического фронта, преподавателям. Но у каждого дорога в церковь была своя. На Московского Патриарха приходили посмотреть не только русские, но и казахи, и татары и кавказцы.
Во время службы в Успенском, Покровском соборах и некоторых других церквах пел хор, который прилетел с Алексием II. Во время службы в Покровском кафедральном соборе я оказался в двух шагах от предстоятеля. Я обратил внимание на его лицо. Это было лицо отрешенного от всего земного человека. Но при общении с ним создавалось впечатление, что ты беседуешь с очень простым, умным, прозорливым человеком. На третий день его присутствия в областной Администрации был прием. От казаков пригласили Селиверстова И.Е., Милейковская А.Ф., Казакова Е.В. Были накрыты столы, в виде буквы «П». Мы немного задержались и попали за один стол с Патриархом Алексием, А.П. Гужвиным, астраханским муфтием. Администрация области пригласила всех прилетевших с Патриархом, в том числе хор. Нужно сказать, что студенты академии следили за собой и заботились друг о друге. Чувствовалось, что они не пили ранее. Хористы быстро уводили захмелевшего, и никто ничего не замечал. Поднимали тосты за Россию, за «богоспасаемый град Астрахань», за Патриарха, за губернатора. Патриарх выпивал очень мало: пил то полрюмки, то пригублял. Астраханский муфтий не пил вообще, просил подлить ему фанты.
По окончании приема пригласили казаков, столы опять накрыли. Я посчитал, за столами сидело 88 человек. Так что выпили, как следует и за то, что выполнили порученное дело по встрече патриарха, за атамана, за всех присутствующих и за отсутствующих тоже выпили, в обще пьяных не было. Разошлись где-то в 23.30. Через неделю меня наградил губернатор А.П. Гужвин и всех казаков принявших участие во встрече Патриарха были награждены грамотами и получили благодарственное письмо от Администрации Астраханской области.
Зимой мы захватили исторически принадлежавшее казачеству здание пожарной охраны на Форпосту. В войске прибавилось народу, и встал вопрос о месте сборов. Казаки, когда обустраивались, то строили храм, школу, правление. С.А. Плотников предложил захватить здание бывшего Атаманского станичного правления. Пожарники оттуда выселились, и кто-то, по моему «Комунэнерго», пытались туда вселиться. Казаки были разбиты на тройки, пригласили телевизионщиков, корреспондентов и устроили подобие митинга. Требовали вернуть здание. Из здания всех выпускали и никого не впускали. Днем там постоянно находилось 6-7 человек. Ночью оставалось 3-5 человек. Мы им приносили поесть. Приезжали какие-то комиссии. Казаки выслушивали уполномоченных, но прикидывались «дурочками». Доходило до смеха. Один из членов комиссии тыкал С.К. Каширскому под нос какую-то бумагу и спрашивал: «Ты русский язык понимаешь?» С. Каширский ответил: «Нет». А один казак притворился глухонемым. Это согласитесь, кого угодно выведет из себя. Так продолжалось недели две или чуть больше. К весне пришел Указ Президента о возвращении всего имущества принадлежавшего казакам. Мы не успели отобрать Офицерское собрание, здание пансиона, здание Войскового правления (Музей боевой славы) и много еще зданий, тоже в районах. Так что указ Президента в Астраханской области не выполнен, и не известно когда он будет выполнен, но я думаю, казаки оставят за собой право подчиниться Указу Президента.
Весной 1993 года мы поехали на совет атаманов Юга России в г. Сочи. Поехали М.Н. Чернов, С.П. Макаров, Е.А. Переловский. Плохо было с билетами, начинался курортный сезон. Однако С. Макаров достал билеты, и мы прилетели в Адлер. Поселили нас в гостинице на берегу Черного моря. Мы сразу пошли на море и намочили сапоги, почему-то все вспомнили В.В. Жириновского, который собирался омыть сапоги волнами Индийского океана. Честно сказать я и тогда и сейчас не понимаю, чего мы туда ездили. Заключили договор с терскими казаками, который не был выполнен ни кем. Договор гласил, что мы должны развивать хозяйственную деятельность. Оригинально, да? Заключаем договор о хозяйственной деятельности с атаманом Терского казачьего войска В.Д. Коняхиным, но никакой хозяйственной деятельности они не вели. Какая хозяйственная деятельность, если полыхал Кавказ: Азербайджан и Армения воевали из-за Карабаха, шла чеченская война. Кавказ - место проживания терских казаков.
В общем, мы возвращались в Астрахань. С билетами было трудно, но Макаров встретился с экипажем и договорился, что нас возьмут в багажный отсек. Тогда не было таких строгостей как сейчас. Магнитные рамки были, но нас провели мимо них, так как у Чернова была шашка. В общем, погрузились в самолет. Взлетели. С.П. Макаров куда-то вышел. Когда он вернулся, сказал, что есть одно место. Зашла стюардесса, и меня провели в салон. Я вошел в салон, шторка была отодвинута, дверь кабины была полуоткрытой, никаких строгостей как сейчас не было, сел в кресло и начал читать газету. Подходит Михаил Чернов и говорит: «Атаман, экипаж хочет выпить и познакомиться с казаками» Мне это показалось странным. Видно Чернов прочитал мои мысли и говорит: «ГАИ здесь нет». Я сказал: «Ну, пойдем, познакомимся». Мы зашли в грузовой отсек. Там сидели вокруг чемодана казаки и летчики в гражданской одежде. Макаров С.П. их представил: двое пилоты, штурман, механик и назвал их имена. Выпили по одной, по второй, и меня осенило, я начал размышлять - 1 пилот, 2 пилот, штурман, механик, а кто же самолет ведет? Тут разлили по третьей, мне сразу расхотелось с ними знакомиться дальше. Я, наверное, эту мысль высказал вслух. В ответ все рассмеялись, один из пилотов рассказал, что они едут с повышения квалификации, а экипаж на месте. За разговорами о том, о сем один из пилотов спросил, был ли я когда в кабине самолета, и не хочу ли посмотреть. Он провел меня в кабину. В кабине сидел в кресле один пилот, второе кресло было свободным. Пилот спросил меня, не хочу ли я порулить. Если предлагают, почему не порулить. Мне никто никогда не предлагал порулить, тем более я был слегка под «впечатлением», в общем, почему не порулить. Он указал на кресло – садись, я сел. Ну, берись и рули. Я двумя руками схватился за штурвал. Летчик сказал: «Чуть-чуть правее». Мне показалось, что самолет чуть-чуть наклонился вправо. Я мгновенно вспотел, за спиной сидело более 100 пассажиров. В это время входит еще один человек в летной форме и говорит, мол, порулил и хватит. Я оглянулся. За моей спиной стояли Макаров, Чернов, возвращающийся в Астрахань экипаж, и хохотали надо мной. Казаки и летчики меня просто разыграли. Штурвал в этот момент был отключен, а самолет летел на автопилоте.
За оставшееся до выборов войскового атамана время ничего не произошло. Атаманом был избран С.А. Плотников. Я ему передал 3 автомобиля:
ГАЗ дизельный, нам его приобрела фирма, по моему, «МАРТ».
Легковой УАЗ — приобретен на деньги администрации.
Еще один УАЗ, таблетка, списанный из какой-то воинской части.
Еще я передал 5200 рублей, всю на тот момент казну.
Многие сейчас критикуют нас, говоря, что мы ничего не делали и ничего не имели. Они просто не интересовались этим временем, они в нем не жили.
Человеческая память устроена так, что все плохое забывается. Остаются только светлые воспоминания. Мне не забыть, что судьба свела меня с такими людьми, как И.Е. Селиверстов, С.К. Каширский, М. Чернов, С. Черненко, С. Бондаренко, В.В. Плеханов, В.В. Янченко, П.В. Казаков, А.Ф. Милейковская, Е.В. Казакова и еще со многими и многими другими.
