Политика советского государства

в отношении астраханского казачества в 20-е гг. XX века.

От авторов учебного пособия: Статья исследует проблемы астраханского казачества в период становления советского  государства. Данный период фактически не исследован в отечественной науке. В результате этого история астраханских казаков в Советской России  прерывается на стадии окончания Гражданской войны.  Основное  внимание  автор уделил раскрытию направлений в работе с казачеством партийных и советских органов власти в станицах Астраханской губернии.

 В  20-е годы XX в.,  отношение пришедших к власти большевиков к астраханскому казачеству было двойственным, из-за ряда  причин.  В первую очередь это было связано с условиями установления советской власти в Астрахани. Тогда в январе 1918г. Войсковое Правительство Астраханского казачьего войска попыталось силой воспрепятствовать захвату власти большевиками, но в тяжелых боях это выступление было разгромлено.  Большая часть казачьей элиты была брошена в тюрьмы или уничтожена красноармейскими отрядами при попытке в конной атаке прорваться на Дон у станции Ремонтная.  Такому успешному для большевиков событию способствовало повсеместное нежелание казаков большинства станиц воевать против советской власти. Первые декреты большевиков нейтрализовали основную массу астраханских казаков в отношении Советов: после длительной войны они смогли вернуться домой, а земли рядовых казаков, согласно Декрета о земле, остались не тронуты. Казаки изначально не были настроены воевать, как вследствие усталости от войны и нежелания борьбы в какой бы то ни было форме, так и по причине сильной агитации большевиков среди казаков-фронтовиков. Следует отметить, что и последующие события гражданской войны в Астраханской губернии по своему накалу и ожесточенности резко отличалась от земель других войск и не были столь опустошительны и кровавы. Слабо разбираясь в реальной политике советской власти, казаки на сходах станиц Дурновской, Лебяжинской, Замьяновской и др. даже предложили упразднить наименование «станичное правление», как связанное с прежним режимом и ввести понятие «советское». В январе 1920г. ВЦИК созвал в Москве Всероссийский съезд трудовых казаков. В его преддверии, под строжайшим партийным контролем был проведен 1-ый губернский казачий съезд. Проведению губернского съезда предшествовала большая работа на местах. Уездные казачьи конференции были созваны в Черном Яру, Енотаевке, Красном Яру, Астрахани. Главной задачей ставился призыв к казакам не воевать с советской властью, покинуть белые армии и возвратиться домой. Выступавшие с докладами руководители губернии в основном говорили о «поддержке Красной Армии и скорейшему переходу к мирной жизни». Однако победные реляции рознились с выступлениями с мест.

За годы гражданской войны казачьи хозяйства Астраханского войска потеряли практически все. И так не славившиеся до революции агрокультурой, они теперь нуждались во всем: орудиях производства, семенах, рабочем скоте, принадлежностях лова. Ситуация обстояла так сложно, что промедление с решением этих вопросов грозило обернуться голодом. Съезд казачества ходатайствовал о возрождении сети школ в казачьих поселениях, направлении в станицы и хутора лекторов и агитаторов, снабжении коммунистической литературой, об организации партийных ячеек и начале приема в партию казаков-астраханцев.

На состоявшемся позднее 1-м Всероссийском съезде трудовых казаков, выступавший М.И. Калинин пытался заверить казаков-делегатов, что казачьи земли не будут урезаны, и не будет преследоваться религия. Однако слова «всероссийского старосты» резко расходились с действительностью. Пагубность хозяйственной политики советского государства в отношении казачества видно на примере Казачебугровской станицы.

С установлением советской власти в Астраханском крае казачебугровцы потеряли большую часть земель, в первую очередь, сенокосы, из-за чего сколько-нибудь значимым скотоводством заниматься было невозможно, а качество земли не позволило заниматься земледелием. По материалам исследования Казачебугорского сельсовета к 1927г. в станице было 6,7 % - зажиточных хозяйств, 6,9% - середняцких, 86,3 - бедняцких. Единственный вид хозяйственной деятельности, доступный станичникам -лов рыбы, неизменно падал. Этому во многом способствовала непродуманность в обложении налогами, так как неудача на путине приводила к недоимке по сельхозналогу и разорению.

Обстановка еще более ухудшилась к 1929 году. Ежегодный недород хлеба привел к сокращению посевных площадей до 10 - 12% по каждой станице. Были случаи откровенного саботажа со стороны агрономов и зоотехников, препятствующих развитию казачьих хозяйств. На 1928-29 гг. в Грачах численность бедняцких и маломощных хозяйств составила 50%; в Ветлянке - 44%, Копановке - 40%, Михайловке - 44%, Косике - 27%, Сероглазке - 28%, Замьянах - 56% и Енотаевке - 45%. В Енотаевке из 480 семей не сдавало налог 376, а совершенно не имущественных было 299. Замьяновцы оказались наиболее разоренными, из 768 усадеб не платили налоги - 427, по необлагаемому имущественному минимуму - 278. И хотя многим хозяйствам затраты компенсировались из фонда малоимущих частично или полностью, но средств не хватало.

Следует отметить, что несмотря на принятие резолюций Пленума ЦК РКП (б) по вопросам казачества, местные партийные и советские органы не спешили их выполнять. Периодически вопросы работы с казачеством выносились на заседания местных органов власти и по ним принимались решения, но дальше заявлений дело не шло. Сложность вопроса была в том, что в партийном аппарате губернии сложились две точки зрения на работу с казачеством - консервативно-большевистская, и более прогрессивная, отвечавшая требованиям партийного Пленума.

Первой придерживалось большинство секретарей райкомов и первичных ячеек, руководители местных советов. Секретари партийных ячеек, практически поголовно не казаки, были скомпрометированы в глазах населения активным проведением в жизнь политики расказачивания. В каждом казаке им виделся потенциальный враг. Продолжавшаяся гражданская война в головах большевистских лидеров Астрахани лишь усиливала антиказачьи настроения у большинства партийных и советских руководителей области - участников боев с белыми частями. Для них казачество было чуждым элементом в новом обществе, к тому же, по их мнению, поголовно контрреволюционным. Они ратовали за продолжение политики «расказачивания» периода гражданской войны и уничтожения казачества, как класса.

Таким примером являлся председатель Разночиновского Райисполкома Троцкий (говорящая фамилия), который на требование губкома партии перенести центр района в станицу Замьяновскую заявил, что «Замьяны - контрреволюционное село». Фактически за период с 1925 по 1927 годы Разночиновский райком не выполнил ни один показатель по работе с казачеством. За этот период ни один казак не был принят в партию. В меньшинстве оказались те партийные работники, которые видели необходимость планомерной работе среди казаков. В основном это были выходцы из казачьей среды, такие как М.Л.Аристов, А.Ф.Тархов или большевики со стажем - Девиченский, Келлер и ряд других, но повлиять, в целом, на негативную обстановку они не могли.

Можно констатировать, что до 1925 года целенаправленной работы партийными органами среди казачьего населения Астраханской области не велось. Впервые основательно вопрос о работе с казачеством был рассмотрен на заседании губкома РКП(б) 17 ноября 1925 года. И в дальнейшем, с определенной регулярностью, партийные и советские органы возвращались к этой проблеме. Следует отметить, что за 1925 - 1928 годы была сделана попытка всесторонне подойти к решению социальных и политических вопросов казачества в условиях новой власти. Впервые изучался вопрос хозяйственного состояния станиц и сел с преобладающим населением казаками. Заострялось внимание па использование в казачьих районах проверенных на партийной работе казаков-астраханцев, вовлечение в аппараты местных органов власти казачьей интеллигенции, выдвижение в органы партийной и советской власти и посылке казачьей молодежи в учебные заведения. Для традиционно казачьих населенных пунктов в название представительных органов вводилось понятие «и казачьих депутатов».

Особое внимание стало уделяться идеологической работе, агитпродотделу губкома РКП/б/ поручалось разработать программу школ-передвижек с информацией об истории казачества и политике партии в казачьем вопросе, а также помещать статьи в местных газетах о роли казачества в Красной Армии. «Учитывая особенную религиозность казачьего населения обратить внимание на более осторожный подход в вопросах антирелигиозной пропаганды», - отмечалось в постановлении.

Более того, подтверждался курс на изжитие огульного недоверия к казачеству и усиления работы в казачьих районах - Разночиновском, Никольском, Енотаевском и Красноярском. Активизировалась работа среди женщин-казачек, так как из всех групп женского населения области, казачки менее всего были охвачены общественной работой. В программу политучебы коммунистов вводилась история Астраханского казачьего войска. Это было тем более необходимо, так как ощущался кадровый голод среди партийных работников, знающих проблемы казачества. Так возглавлявшие астраханский губисполком М.Л. Аристов и Девичинский подготовили для школ-передвижек материал по истории казачества и  участии казчества в революционном движении. Однако донести этот материал в массы никто не взялся, так как не нашлось знающих вопрос работников.

Усиление работы среди казачества потребовалось и при массовом возвращении белоэмигрантов-казаков на родину, в связи с амнистией участникам гражданской войны, объявленной советским правительством. Однако слабо подготовленная кампания не встретила понимания на местах. Репатриантам не были созданы благоприятные условия для проживания; они подвергались третированию, как со стороны органов власти, так и части местного населения.

Следует отметить, что незнание специфики работы на местах, отсутствие подготовленных кадров, стереотипы в отношении казачества привели к тому, что райкомы партии и районные Советы игнорировали или саботировали решения губкома партии. Огульное негативное отношение к казакам вызывало ответную реакцию. Станицы держались настороженно, особенно те, где проживало большое количество казаков воевавших в белых частях. Местные и районные власти отказывались признавать имущественное расслоение среди казаков и обкладывали продналогом хозяйства практически равномерно. Такое положение еще больше сплачивало казаков, и приводило к тому, что казачество продолжало жить дореволюционным бытом и мировоззрением. Это приводило к курьезным моментам. Так в Сероглазке и Замьянах часть сенокосов была отпущена на нужды церквей, шел раздел сенокоса по имущественному признаку.

Крайне неудачными оказались попытки органов власти привлечь казаков на свою сторону в период избирательной кампании по выборам в Советы всех уровней. Как оказалось, в таких станицах, как Дурновка, Ветлянка, Копановка, Грачи, Михайловка, Косика с абсолютным большинством казачьего населения казаки практически не имели своих представителей в сельсоветах, где заседали в основном крестьяне. Выборы проходили на фоне усталости и политической апатии казачьего населения. Особенно ярко это проявилось в вопросе возвращения населенным пунктам традиционных наименований станиц. Казаки-копановцы заявили, например, «что им все равно».

Более активно шел процесс кооперирования казачьих хозяйств. В основном, общий приток происходил в период раздачи мануфактурной продукции, так как ее выдавали только членам кооперации. В Ветлянке организация кооператива растянулся до 1928г., при этом количество пайщиков числилось 245 человек на 2,4 тыс. жителей. Процент казачества в кооперативных обществах постоянно падал, но повышалось число иногородних.

Возможно, эта работа шла бы активнее, если бы не пассивное участие партийных организаций в работе среди казаков. Так в той же Ветлянке во время проверки работы партийной ячейки оказалось, что из 9 членов партии и 16 комсомольцев не было ни одного казака. Аналогичная ситуация складывалась и в других станицах. Однако партийные органы на местах не делали выводов из своих ошибок. Так за работу с казачеством в окружкоме партии отвечал отдел по работе в деревне во главе с Журавлевым. Слабая работа отдела, неумение найти общий язык с казаками, особенно в условиях тяжелого кризиса заменялось навешиванием ярлыков. Докладывая о политическом состоянии в сельских районах, Журавлев заявлял, что Черноярский район - «уголок белогвардейцев», а самый трудный район - Красноярский, особенно Лебяжинская сторона, где «кулаки подняли голову».

Подводя итог, следует отметить, что политика партийных и советских органов Астраханской области не вписывается в общий стереотип о поголовном «расказачивании» и массовых репрессиях казачества в 20-ые годы. На общем негативном фоне по стране, работа партийных и советских органов отличалась попыткой «возрождения советского казачества». В то же время эта работа носила однобокий характер и вынуждала астраханское казачество бороться не за самоидентификацию, а за выживание со всем населением Астраханской области.