Песни казаков и о казаках

От авторов учебного пособия: Специфический образ жизни казаков, связанный с военной службой ощутимо повлиял на их музыкально-поэтическое искусство. Многие песни, строевые, маршевые, воинские составляли наиболее стабильную часть традиционного репертуара не одного поколения, были выучены от дедов и отцов и бережно сохранялись. Мужская традиция исполнения протяжных песен была связана с охраной поселений и защитных линий, а также с многолетней службой, которую вынуждены были нести мужчины данного сословия. Военные походы, привалы обычно сопровождались пением. Благодаря стабильному составу казачьих войск, складывалась благоприятная среда для формирования устойчивого фольклорного репертуара казаков. Казаки – это, прежде всего русские, которым дорога родная земля. В тревожные для России дни казаки служили верой и правдой, оберегая страну от иноземных врагов. Их песни были полны оптимизма, воспевая силу русского человека, его веру в победу над врагом. Сама служба в песнях изображается с большой реалистичностью. Военные тяготы казака – один из главных мотивов песен. Особая тема военных песен – печальные думы казаков о гибели на чужбине, о доме, о родной стороне. Несмотря на специфичность традиционного казачьего песенного репертуара, который характеризуется военной тематикой, немалое место в нем занимают и лирические протяжные песни. Они являются неотъемлемой частью музыкально-поэтической культуры казачьих станиц, особенно те, в которых пелось о разлуке с любимым человеком. Эта особенность объяснима тем, что продолжительная военная служба отрывала казаков от гражданской жизни, от родных мест и близких им людей. В песне казаки находили наиболее полное и точное поэтическое выражение своих чувств и переживаний, душевных эмоций, радостей, горестей, которыми живет человек. В песне закрепился определенный жизненный опыт казачества, народная мудрость, в которой мы находим выражение народных идеалов. Ниже приводятся тексты песен с комментариями о событиях, которым эти песни были посвещены.

КАЗАЧЬЯ ПРИТЧА
"СОН СТЕНЬКИ РАЗИНА"
(Ой, да не вечер, да не вечер...)

От авторов учебного пособия: Современный привычный вариант старинной казачьей песни о Степане Разине ("Разин видит сон", 17 век) исполняемый известной певицей Жанной Бичевской. Она долгое время исполняла эту песню как народную, но впоследствии призналась, что исполняет ее на собственную мелодию. Но текст действительно подлинный народный, восходит к временам Степана Разина (17 век), и народные мелодии также присутстствуют.

Ой, да не вечер, да не вечер.
Мне малым-мало спалось.
Мне малым-мало спалось,
Ой, да во сне привиделось.

Мне во сне привиделось
Будто конь мой вороной
Разыгрался, расплясался,
Разрезвился подо мной.

Ой, налетели ветры злые,
Да с восточной стороны,
И сорвали черну шапку
С моей буйной головы.

А есаул догадлив был,
Он сумел сон мой разгадать.
Ой, пропадет он говорил мне
Твоя буйна голова.

Любо, братцы, любо.

От авторов учебного пособия: Песня о сражении 3 апреля 1774 года между ордой ногайских и крымских татар хана Девлет-Гирея с донскими полками Платова и Ларионова на реке Калалах, небольшом притоке реки Егорлык (современное написание - Калалы (Какали, Каляли), что в переводе с татарского означает « я люблю»). Разные источники называют число крымцев и ногайцев в 20 или 16 тысяч всадников - отсюда упоминание "40 тысяч лошадей", так как они брали по две заводные лошади. Полки донских казаков Платова и Ларионова шли в авангарде обоза полковника Бухвостова, который вез на Кубань припасы для гарнизонов пограничной линии. Бой произошел в степи на берегу реки. Узнав о приближении орд Девлет-Гирея, казаки, поставив повозки вагенбургом, соорудили лагерь и окопались. Несколько атак они отбили, но силы были явно неравными. Казаки были на грани гибели, но на выручку подоспел и атаковал лавой казачий полк Уварова. Воспользовавшись замешательством врагов, донцы Платова и Ларионова вскочили на коней и лобовым ударом опрокинули ногаев. Крымчаки стали отступать и налетели на гусарский полк Бухвостова, который довершил разгром. Во время бегства погибло много крымцев и ногайцев. С этого боя началась слава Матвея Платова - тогда еще 23-летнего полковника, а в будущем донского атамана и героя многих войн, вплоть до войны 1812 года.

Как на черный берег выгнали татары,
Супротив казаков сорок тысяч лошадей,
И покрылось поле, и покрылся берег,
Сотнями порубанных, пострелянных людей.

Припев (дважды):
Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,
С нашим атаманом не приходится тужить.

А первая пуля, а первая пуля,
А первая пуля, пуля ранила меня,
А вторая пуля, а вторая пуля,
А вторая пуля - моего коня.
Припев (дважды):
А жена разлюбит, выйдет за другого,
Выйдет за другого и забудет про меня.
Жалко только матушку, матушку-старушку,
Матушку-старушку, да буланого коня.

Припев (дважды):
Вот умру в степи я, над моей могилой,
Разнесет лишь ветер только сорную траву,
Где сложил под саблями, под саблями татарскими,
Буйну, да кудряву, да красиву голову.

Припев (дважды):

За рекой Ляохэ загорались огни…

От авторов учебного пособия: 1904 год. Декабрь. Маньчжурия. В разгаре Русско-японская война. Военное счастье - на стороне врага. У русских ни одной победы с начала боев. Только что пришла весть, надломившая дух нашей Маньчжурской армии, - пал Порт-Артур. Причем не взятый врагом штурмом, а капитулировавший! Японцы начали немедленную переброску своей высвободившейся армии на север, чтобы разгромить русских окончательно. Именно в те трагические дни командир отдельной Забайкальской казачьей бригады генерал-майор Павел Мищенко получил приказ возглавить кавалерийский рейд в тыл врага и захватить приморскую станцию Инкоу и вывести из строя железную дорогу на участке Ляохэ - Порт-Артур. Выбор Мищенко был не случаен - его казаки были признаны героями и любимцами всей Маньчжурской армии. Генералу было предоставлено право сформировать особый сборный отряд.Мищенко вызвал добровольцев, честно предупредив: "раненые и больные, в отступление от обычного правила, будут брошены, дабы не обременять отряд и не замедлять скорость его движения". (Кстати, верный себе, Мищенко так и не оставил японцам ни одного раненого, хотя их будет немало). Добровольцев вызвалось больше, чем требовалось, и 26 декабря (по старому стилю) 75 сотен и эскадронов при 22 орудиях, прорвав левый фланг японских позиций, ушли за реку Ляохэ. В канун Нового, 1905 года части Мищенко вышли к сильно укрепленным позициям Инкоу, стоящему у впадения реки Ляохэ в морской залив. Кавалеристам противостояли японские пехотинцы, уже поджидавшие их в окопах: внезапного удара не получилось. Чтобы не сбиться ночью при эвакуации раненых, командование отряда приказало зажечь костры - ориентиры у окрестных деревень. После артподготовки вспыхнули огни и в самом городе Инкоу - там начались пожары. Вот эти-то самые огни и сыграли свою роковую роль в ту новогоднюю ночь. Не зная местности, путаясь в чехарде костров и пожаров, войска сбились с пути, не зная, на какие огни выходить. Японцы, засевшие за каменными укреплениями, хладнокровно расстреливали атакующих с расстояния в сто шагов. Казаки, находящиеся в первых рядах, попадали в волчьи ямы, запутывались в колючей проволоке, их винтовки и шашки были бессильны против артиллерийской картечи и ружейно-пулеметного огня. Трижды они яростно шли на приступ, и трижды остатки сотен откатывались назад. Жгучий мороз добивал раненых, которых не было возможности подобрать сразу...Город Инкоу не был взят, но и планируемое японским командованием наступление в начале 1905 года не состоялось. На память от того набега в забайкальских, уральских и донских станицах остались не только Георгиевские кресты, похоронки и рассказы участников, но и песни.

За рекой Ляохэ загорались огни,
Грозно пушки в ночи грохотали,
Сотни храбрых орлов,
Из казачьих полков,
На Инкоу в набег поскакали.
Пробиралися там день и ночь казаки,
Одолели и горы, и степи.
Вдруг вдали, у реки,
Засверкали штыки,
Это были японские цепи.
И без страха отряд поскакал на врага,
На кровавую страшную битву,
И урядник из рук
Пику выронил вдруг -
Удалецкое сердце пробито.
Он упал под копыта в атаке лихой,
Кровью снег, заливая горячей,
Ты, конек вороной,

Передай, дорогой,
Пусть не ждет понапрасну казачка.
За рекой Ляохэ угасали огни.
Там Инкоу в ночи догорало,
Из набега назад,
Возвратился отряд.
Только в нем казаков было мало...

КАЗАЧЬЯ ПЕСНЯ
Слова Н. Агнивцева ( Песня времен Первой мировой войны)

Никола́й Я́ковлевич Агни́вцев (8 (20) апреля 1888, Москва — 29 октября 1932, там же) — русский поэт Серебряного века и драматург. Также известен как автор книг для детей.

Из-под кочек, из-под пней,
Будет с немцем рубка,
Помолись за казака,
Белая голубка.

Тает, тает сизый дым,
Ты прощай, станица.
Мы тебя не постыдим,
Будем лихо биться.

Отшвырнём с родной земли
Немцев в их берлогу,
Если б даже к ним пришли
Черти на подмогу!

Пусть придут: среди гостей
Будет больше крику,
Потому что и чертей
Мы возьмём на пику.

Эх, зудит моя рука,
Будет с немцем рубка!
Помолись за казака,
Белая голубка.

Лезет враг оравой!
Гей, казаки, на коней,
И, айда, за славой!

Мать, не хмурь седую бровь,
Провожая сына,
Ты не плачь, моя любовь,
Зоренька дивчина!

Ты судьбине не перечь,
Не кручинься слёзно…
Всем придётся в землю лечь
Рано или поздно!

Помни, срока своего
Смерть не проворонит,
А кому не срок,
Того и в бою не тронет.

Число настало роковое — проститься с родиной велят...

Опубликована в газете „Казачий Вестник" 1886 года, № 40.

Песня эта напоминает проводы из Уральска в Хиву казаков 3-го уральского полка. Полк этот, по Высочайшему повелению, быль двинут в Аму-Дарьинский край 25 апреля 1885 года.

Из сборника Н.Г. Мякушина «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Число настало роковое —

Проститься с родиной велят...

И вот, забилось ретивое:

„Прощай" родные говорят.

Пора настала расставаться,

Покинуть кров — отцовский дом...

И поцелуем поменяться,

Стать на колени пред отцом.

Отец, покрытый сединою,

Молитву теплую творит;

И, зная службу боевую,

Старик тут сыну говорит:

— „Простись с детьми, с женой младою,

Простись, быть может, навсегда;

Простись с старушкою больною:

Бог-весть увидишься когда".

И вот, минута наступила:

Паром у берега стоит;

Тут грусть, тоска всех охватила.

„Садись!" начальник говорить.

И сели, братцы, перкрестившись,

Помчались по Уралу вниз,

С своей роднею распростившись,

В страну безводия „киргиз".

На берегу же слышны стоны,

Рыданья жен и матерей;

Все члены горестию полны...

Забыть любимых сыновей!..

Из-за леса, леса копий и мечей

Из сборника Н.Г. Мякушина «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

От авторов учебного пособия: В мемуарной и художественной литературе эпохи Кавказской войны и позднее Бакланов был одним из популярнейших героев. По воспоминаниям современников, получив в командование полк, бывший в плохом состоянии, он своей энергией быстро сделал его образцовым и от оборонительной тактики своих предшественников перешёл к энергичному наступлению и скоро сделался грозой горцев, считавших «Боклу» сродни самому дьяволу и звавших его «Даджал» (сатана). Бакланов знал об этом и всячески поддерживал горцев в убеждении, что ему помогает нечистая сила. Когда в марте 1850г. он был ранен и горцы, узнав об этом, решили сделать набег громадной партией, Бакланов, превозмогая боль, ночью лично повел казаков на горцев, которые разбежались в паническом страхе перед его неуязвимостью.

В казачьих песнях, посвященных Бакланову, упоминается «страшный баклановский удар» — Яков Петрович был известен тем, что разрубал шашкой всадника пополам от плеча до луки седла.

Из-за леса, леса копий и мечей

Едет сотня казаков-лихачей.

Э-эээй живо, не робей.

Едет сотня казаков-лихачей.

Перед сотней командир молодой,

Он скомандовал: «Робята, все за мной»

Э-эээй живо, не робей.

Он скомандовал: «Робята, все за мной»

За мной, братцы, за мной живо, не робей

На завалы поспешайте поскорей.

Э-эээй живо, не робей.

На завалы поспешайте поскорей.

А кто первый до завалов добежит

Тому орден - крест Егорья подлежит.

Э-эээй живо, не робей.

Тому орден - крест Егорья подлежит

На завалах мы стояли как стена

Пуля сыпала, жужжала, как пчела.

Э-эээй живо, не робей

Пуля сыпала, жужжала, как пчела.

Кровь широкими потоками текла.

Э-эээй живо, не робей

Кровь широкими потоками текла.

А и что то за Донския казаки

Колят, рубят да сажают на штыки.

Э-эээй живо, не робей

Колят, рубят да сажают на штыки.

Выпьем чарочку за Белого Царя.

За полковника Бакланова – Ура!

Э-эээй живо, не робей

За полковника Бакланова – Ура!

Поехал далеко казак, на чужбину, на борзом коне вороном...

От авторов учебного пособия: «…Песня эта занесена на Урал из Малороссии старослужилыми там казаками; она в сильном ходу между Уральскими казаками и не выбрасывается почти никогда из репертуара их песен, даже при самой незначительной веселой компании, а потому и помещена в настоящий «Сборник…».

Из сборника Н.Г. Мякушина «Сборник Уральских казачьих песен» Спб., 1890 г.

Текст песни перепечатан из книги Бирюкова И.А. «Астраханские казаки», изданной в г .Астрахани, в 1904 гду. Он несколько отличается от текста в сборнике Н.Г. Мякушина

Поехал далеко казак, на чужбину, далеко

На добром коне, он своем вороном;

Свою он навеки покинул краину,

Ему не вернуться в отеческий дом.

Напрасно казачка его молодая,

Все утро и вечер на север глядит:

Все ждет, поджидая с восточного края,

Когда же к ней милый казак прилетит!

Ах, там, за горами, метелица вьется,

Где страшны морозы зимою трещат,

Где сдвинулись дружно и сосны, и ели, Там кости казацкие под снегом лежат.

Казак, помирая, просил и молил,

Насыпать курган ему в голова;

И пусть на кургане калина родная

Цветет и красуется в ярких цветах.

Пусть вольная пташка, садясь на калину,

Порой прощебечут весточку мне,

Мне, горькому – весть в холодной могиле

О милой казачке, родной стороне

ИЗ ТАЙГИ, ТАЙГИ ДРЕМУЧЕЙ

(Марш сибирских стрелков 1914 года)

От авторов учебного пособия: На мелодию этой песни сложены две песни Гражданской войны: дальневосточная партизанская «По долинам, по загорьям» (более известна в поздней обработке С. Алымова как "По долинам и по взгорьям") и белогвардейский «Марш Дроздовцев». Есть упоминание, что у дальневосточных охотников еще до Первой мировой войны была песня "По долинам, по загорьям" с той же мелодией. Вероятнее всего она и является предшественницей всех упомянутых песен.

Из тайги, тайги дремучей,

От Амура, от реки,

Молчаливо, грозной тучей

Шли на бой сибиряки.

Их сурово воспитала

Молчаливая тайга,

Бури грозные Байкала

И сибирские снега.

Ни усталости, ни страха;

Бьются ночь и бьются день,

Только серая папаха

Лихо сбита набекрень.

Эх, Сибирь, страна родная,

За тебя ль мы постоим,

Волнам Рейна и Дуная

Твой привет передадим!

ОЙ, ПРИ ЛУЖКУ, ПРИ ЛУЖКУ…

От авторов учебного пособия: Казачья песня. Восходит к стихотворению Александра Дуропа "Казак на родине", которое было опубликовано в 1818 году, в 1830-е появилось в песенниках, а затем, уже как песня "Ой, при лужку, при лужку" - в фольклорных записях. В современном тексте от первоначального авторского текста осталось очень мало, и финал изменился: у поэта девушка не дождалась казака и отдала свое сердце другому. Песня использована в фильме "Свадьба в Малиновке" о Гражданской войне на Украине, там ее дважды поет красный отряд: сначала въезжая в Малиновку, а затем, в финальных кадрах, покидая Малиновку и отправляясь дальше.

Ой, при лужку, при лужку,
При широком поле,
При знакомом табуне
Конь гулял на воле.

“Ты гуляй, гуляй, мой конь,
Пока твоя воля,
А поймаю – зануздаю
Шелковой уздою.

Ты лети, лети, мой конь,
Лети, торопися,
Против Сашина двора,
Конь, остановися.

Перед Сашиным окном
Ударь копытами,
Чтобы вышла красна дева
С черными бровями”.

И не вышла, красна дева,
Вышла ее мати:
“Здравствуй, здравствуй, милый зять,
Пожалуйте в хату”.

“А я в хату не пойду,
Пойду я в светлицу,
Разбужу я сладкий сон
Красно ей девицы”.

Красна дева не спала,
Кружева вязала,
Правой ручкой обняла,
Крепко целовала.

Не для меня (старинный казачий романс)

От авторов учебного пособия: С середины 19-го века русского народное сознание все более чутко прислушивается к индивидуальным жалобам, вдумывается и вживается в индивидуальную судьбу. Тогда-то и романсы начинают сближаться с народными песнями, а некоторые просто и уверенно входят в народный репертуар. К их числу, как показала история, принадлежит и романс «Не для меня придет весна». Этот популярнейший романс имеет множество вариантов, но в основе его стихотворение казачьего офицера А. Молчанова, написанного в 1838 году, во времена Кавказской войны, на флагмане Черноморского флота "Селистрия". Музыку создал вначале 1840-х Николай Девитте. К концу XIX века информация о первоначальных авторах затерялась. Романс подвергся фольклоризации и стал популярной народной песней, с множеством вариантов. Есть ответный романс – «И для меня придет весна» (музыка Н. Бурмачевского, слова В. Лугаковского). Существуют также переделки времен первой мировой и Гражданской войн.

Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется.
Там сердце девичье забьется,
С восторгом чувств – не для меня.

Не для меня цветут сады,
В долине роща расцветает,
Там соловей весну встречает,
Он будет петь не для меня.

Не для меня куют коня,
И ветер гривою играет.
Он бьет копытом и не знает:
Его куют не для меня.

Не для меня журчат ручьи,
Текут алмазными струями,
Там дева с черными бровями,
Она растет не для меня.

Не для меня цветут цветы,
Распустит роза цвет душистый,
Сорвешь цветок, а он завянет,
Такая жизнь не для меня.

Не для меня придет Пасха,
За стол родня вся соберется
"Христос воскрес" из уст польется–
В пасхальный день не для меня.

А для меня кусок свинца,
Он в тело белое вопьется,
И слезы горькие прольются,
Такая жизнь, брат, ждет меня.

Когда мы были на войне

От авторов учебного пособия: Песня написана в 1980-е годы бардом Виктором Столяровым на стихотворение Давида Самойлова "Песенка гусара".

Когда мы были на войне,

Там каждый думал о своей

Любимой или о жене.

И я, конечно, думать мог,

Когда на трубочку глядел,

На голубой ее дымок,

Но я не думал ни о чем,

Я только трубочку курил

С турецким горьким табачком.

Как ты когда-то мне лгала,

Но сердце девичье свое

Давно другому отдала.

Я только верной пули жду,

Чтоб утолить печаль свою

И чтоб пресечь нашу вражду.

Когда мы будем на войне,

Навстречу пулям полечу

На вороном своем коне,

Навстречу пулям полечу

Ехали казаки домой

Ехали казаки домой
Раскудрявив чуб на ветру,
С ними есаул ехал молодой,
Вспоминал про мать и сестру.

Сколько ж он врагов порубал,
Шашкою своей боевой.
Коник вороной под ним подустал,
Да с поникшей шел головой.

Ох, пыль из под копыт,
Ковыль седой гнется.
Ах, казачья песня к дому прилетит,
К матушке в родное оконце.

Пули засвистели вдали,

Ох уж эта стерва война.
И попала вдруг есаулу в грудь,
Маленькая пуля одна.

Обнял он за шею коня,
Да одно лишь смог прошептать:
Ты скачи домой, коник вороной,
Матушку хочу повидать

Ох, пыль из под копыт
Ковыль седой гнется.
Ах, казачья песня к дому прилетит,
К матушке в родное оконце.

Взвился на дыбы вороной,
Крылышки к ногам приросли.
Потерпи браток, вон уж хуторок
Светится огнями вдали.

Мамка да родная сестра
Есаула в дом отнесли,
А его конек встать уже не смог,
Со сырой родимой земли

Ох, пыль из под копыт
Ковыль седой гнется.
Ах, казачья песня к дому прилетит,
К матушке в родное оконце.