Боровой И.А.

Правовые основы функционирования казачества

Одиннадцать казачьих войск. Современники называли их одиннадцатью жемчужинами в блистательной короне Российской империи. Донцы, кубанцы, терцы, уральцы, сибирцы, астраханцы, оренбуржцы, забайкальцы, семиреченцы, амурцы, уссурийцы. У каждого войска была своя история - у одних не менее древняя, чем само Российское государство, у других недолгая, но тоже славная. Каждое войско имело свои традиции, объединенные единым стержнем, пронизанные единым смыслом. У каждого войска были свои герои. А некоторые имели общих героев, таких как Ермак Тимофеевич - личность известная и славная во всей России. 

Казачество на протяжении веков являлось универсальным родом вооруженных сил. Про казаков говорили, что они рождались в седле. Во все времена они считались великолепными наездниками, не знавшими себе равных в искусстве джигитовки. Военные специалисты оценивали казачью конницу как лучшую в мире легкую кавалерию.

Активное возрождение казачьего движения диктует настоятельную необходимость иметь полную и объективную картину истории казачества, особенностей его правового положения в России. В настоящее время развивающееся движение казачьего возрождения является неотъемлемой частью становления структуры современного общества и российской государственности, в связи с чем чрезвычайно важно обладать систематизированным, надежным по качеству, комплексно осмысленным историко-правовым знанием о казачестве, о принципах и форме казачьей государственности, ее специфической эволюции и исторической судьбе.

Следует подчеркнуть, что проблема возникновения и развития феномена казачьей государственности практически выпала из поля зрения юристов-историков государства и права. Это объясняется во многом тем обстоятельством, что в юридической науке длительное время господствовала схема, согласно которой развитие ранних форм государственности связано в основном с двумя путями развития общества - полисным и восточным. Промежуточные формы государственности, возникавшие на периферии мировой цивилизации, отмечались как возможные, но не осмысливались и не исследовались конкретно в историко-правовом контексте. Феномен казачьей государственности в полной мере относится к таким формам и заслуживает специального историко-правового исследования,- несмотря на отсутствие писаного казачьего права.

В связи с этим актуальность работы связанна с отсутствием определенности в основе деятельности и правовом положении казачества в современном российском обществе.

Казачьи нравственные устои, станичный уклад, окормленный православной верой, не позволили Сибири, куда империя столетиями сливала весь криминал, превратиться в гигантскую уголовную зону. Казаки были нерушимым замком на восточных российских границах. Но мало кто знает, какой ценой давалась и чего стоила такая служба. Какими страданиями и лишениями платили казаки, буквально потом и кровью поливая войсковые земли, превращая их в благодатные и мирные края[1].

Прокладывая новые пути, казаки мостили дороги, устраивали невероятные по отдаленности места постоянной почтой, именно в казачьих поселениях строились школы, больницы, фельдшерские пункты. А ведь казаки оставались военными. Они служили и служили столь эффективно, что до конца 19 века в Сибири не было регулярных войск.

Потребность самоутверждения себя потребовала  от казаков создание специальной правовой базы, которые регулировала бы именно казачьи отношения. Значительно позже Средневековья эта правовая идеология стала осознаваться казачеством как система народоправства - право самих казаков на выработку и исполнение тех норм, которые естественным образом сложились, закрепились в сознании и стали сущностью и неотъемлемой формой их жизнедеятельности.

Казаки объединялись в особые государственно-политические, социально-экономические и этнокультурные образования - казачьи общины, позже трансформировавшиеся в крупные структуры - войска, получавшие наименования по территориальному признаку. Высшим органом самоуправления являлось общее собрание мужского населения (круг, рада). На нем решались все важные дела войска, избирались войсковой атаман (а в период военных действий - походный), войсковое правление. В области гражданской и военной организации, внутреннего управления, суда, внешних сношений казаки были совершенно самостоятельны. В течение XVIII века в ходе оформления особого казачьего военно-служилого сословия казаки лишились этих прав. До 1716 г. сношения центральной власти с казаками осуществлялись через Посольский, Малороссийский и другие приказы, затем через коллегию иностранных дел, а с 1721 г. казаки передаются в ведение военной коллегии. В 1721 г. в Войске Донском (позже и в других войсках) запрещаются войсковые круги.

О порядках, существовавших в качестве того времени Г. Кототихин писал: «Дана им на Дону жить воля своя, и начальных людей меж собою атаманов и иных избирают, и судятся во всяких делах по своей воле, а не по царскому указу»[2].

Все суды совершались гласно и прилюдно, а решения принимались только по общему приговору Рады. С годами судебная практика совершенствовалась и появилась должность войскового судьи. За каждое преступление предусматривалось свое наказание: за предательство полагалась лютая смерть без покаяния на железном крюке за ребро или на колу; за убийство товарища или братоубийство закапывали в землю живого в одном гробу с убитым; за воровство или укрывательство краденой вещи, вора обычно приковывали к позорному столбу, где забивали камнями; за связь с женщиной или содомский грех полагалась казнь, одинаково с этим каралась и обида женщины; за мужеложство затаптывали сапогами «доки вид трупа не застанеться мокрое место» землю после этого посыпали солью; за насилие в христианских семьях, самовольная отлучка, пьянство и дерзость против начальства во время похода и невозвращение долга товарищу приковывали к пушке.

Войсковой есаул обычно исполнял роль следователя, и исполняли приговор всегда сами осужденные, обязанные поочередно казнить друг друга. После уголовного суда все казаки держали двухнедельный покаянный пост за нарушение заповеди: «Не суди, да не судимы будете»[3].

С 1723 г. вместо выборных войсковых атаманов вводится институт назначаемых императором наказных войсковых атаманов. С XVIII в. для защиты постоянно расширявшихся границ государства правительство образует новые казачьи войска: Оренбургское нерегулярное (1748); Астраханское (1750), или, первоначально, Астраханский казачий полк, преобразованный в 1776 г. в Астраханское казачье войско, в 1799 г. - снова в полк, а в 1817 г. — вновь в войско; Черноморское (1787); Сибирское (1808); Кавказское линейное (1832); Забайкальское (1851); Амурское (1858); Кавказское и Черноморское, позже реорганизованные в Терское и Кубанское (1860); Семиреченское (1867); Уссурийское (1899). В начале XX века существовало 11 казачьих войск: Донское, Кубанское, Оренбургское, Терское, Забайкальское, Сибирское, Уральское (Яицкое), Амурское, Семиреченское, Астраханское, Уссурийское, а также Иркутский и Красноярский казачьи дивизионы (летом 1917 г. из них образовано Енисейское казачье войско), Якутский городовой казачий пеший полк МВД и местная Камчатская городская казачья конная команда.

На этапе существования казачества как своеобразной социально-этнической общности, сложившейся из вольных казаков, в казачьих общинах, а позже и в казачьих войсковых образованиях (войсках) на основе обычного права были выработаны и строго соблюдались основополагающие общие принципы, формы и методы внутреннего управления. С течением времени они претерпели определенные трансформации, но сущность заложенных в их основу устоявшихся традиционных общинно-демократических принципов оставалась прежней. Существенные подвижки в данной сфере стали происходить как во внутреннем содержании, так и во внешних формах под влиянием процессов трансформации казачества в социально-классовом плане и превращении его в специфическое военно-служилое сословие. Этот процесс происходил в XVIII - 1-й половине XIX вв. В это время казачество утрачивает не только былую независимость от государства, но и важнейшие права в области власти и внутреннего управления, лишается своих высших органов самоуправления в лице войсковых кругов и избираемых на них войсковых атаманов. Также оно вынуждено мириться с процессами изменения многих традиционных общинно-демократических прав и традиций.

Казачьи войска с течением времени включаются в общую систему государственного управления страны. Одновременно происходит и процесс полного законодательного оформления специфических прав и обязанностей казаков и их особой социальной функции.

Продолжал активно идти и процесс организационного оформления высших государственных управленческих структур, в ведении которых находились все казачьи войска страны. В 1815 году все казачьи войска в военном и административном отношении были подчинены Главному штабу Военного министерства. А в декабре 1857 года образуется подчиненное Военному министерству специальное Управление иррегулярных войск, в компетенцию которого передавалось руководство всеми казачьими и другими иррегулярными войсками. 29 марта 1867 года оно переименовывается в Главное управление иррегулярных войск. А в 1879 году на его основе образуется Главное управление казачьих войск, которое также находилось в непосредственном подчинении Военного министерства. 6 сентября 1910 года Главное управление казачьих войск было упразднено, а все его функции переданы специально образованному Отделу управления казачьими войсками Главного штаба Военного министерства. Формально атаманом всех казачьих войск страны с 1827 года считался наследник престола.

К началу XX века в казачьих войсках окончательно сложилась довольно стройная структура органов высшего управления и местного самоуправления. Высшим должностным лицом в каждом казачьем войске являлся назначаемый императором войсковой наказной атаман (в казачьих войсках восточных территорий России - просто наказной атаман.) В его руках находилась высшая военная и гражданская власть на территории войска. В тех казачьих войсках, территории которых не составляли отдельных самостоятельных административно-территориальных единиц и располагались в пределах различных губерний и областей (это было характерно для Оренбургского, Астраханского, Уральского, Забайкальского, Семиреченского, Амурского и Уссурийского войск), посты наказных атаманов занимали по совместительству местные губернаторы или генерал-губернаторы (если территория конкретного казачьего войска входила в состав генерал-губернаторства) либо командующие соответствующих военных округов, как это было в Сибирском войске. Иногда следствием существования такой сложной, зачастую своеобразной «многослойной» системы управления являлось положение, при котором одно и то же лицо сосредотачивало в своих руках одновременно несколько высших административных и военных должностей. Например, командующий Омским военным округом одновременно являлся Наказным атаманом Сибирского казачьего войска, а позже, за несколько лет до Февральской революции, и генерал-губернатором Степного края, в который входили Акмолинская и Семипалатинская области. Такое положение дел осложняло осуществление управленческих функций высшим должностным лицом войска и сказывалось на их эффективности.

Донской, Кубанский и Терский войсковые наказные атаманы, хотя и осуществляли свои властные полномочия только в пределах своих казачьих областей, обладали правами губернаторов по гражданской части и генерал-губернаторов - по военной. Атаманы возглавляли высший орган управления в войсках - войсковые, областные, войсковые хозяйственные правления, управления или управы. Они также назначали атаманов отделов (округов) и утверждали персональный состав отдельских (окружных) управлений. В казачью администрацию входили Войсковой штаб, назначаемые (формально избираемые на сходах) атаманы отделов (в Донском и Амурском Войсках – округов). Местные органы казачьего самоуправления были представлены сходами (съездами) казачьего населения той или иной станицы, которые фактически выполняли функции официально ликвидированных местных станичных кругов. На них казаками самостоятельно, без вмешательства вышестоящих органов казачьей войсковой и отдельской (окружной) администрации избирались станичный атаман, станичные судьи и члены  станичного правления[4].

Окончательное оформление казачества в специфическое военно-служилое сословие было закреплено «Положением об управлении Войска Донского» 1835 г., регламентировавшим штаты и внутреннего устройство войска. Его нормы позже были положены в «Положения» всех других войск. Все казачье мужское население обязывалось нести 25-летнюю (с 1874 г. - 20-летнюю, 1909 г. - 18-летнюю) военную службу, в том числе четыре года непосредственно в армии. Вся земля на территориях казачьих областей передавалась войску как её собственнику. Устанавливался принцип уравнительного землепользования казаков (генералам полагалось по 1 500 десятин, штаб-офицерам - по 400, обер-офицерам - по 200, рядовым казакам - по 30 десятин). Право частной собственности на землю для рядового казачества отсутствовало.

В 1920 г. Декретом СНК ликвидировалась система казачьего самоуправления, а Постановлением ВЦИК распространялось общее для страны положение о землеустройстве и землепользовании. В 1936 г. ЦИК СССР отменил существовавшие для казачества ограничения по службе в армии.

На протяжении всего исторического пути развития шел процесс выработки и совершенствования законодательства относительно места и характера его деятельности. В свою очередь, казачество само вырабатывало правило своего поведения, стремилось привести их в соответствие с существующими нормами общественной жизни и правовыми предписаниями. Все это способствовало сохранению казачеством высокого уровня организации и дисциплины, выработки традиций, мужественного и самоотверженного служения отечеству.

В заключении хотелось бы сказать, что в современном российском обществе необходимо создать новую правовую базу для существования возрождающегося казачества в нашем государстве, чтобы оно стало полноценной социальной группой российской общества. С помощью современной правовой основы можно бы было привлекать казаков к охране границы, охране общественного порядка и другим видам государственной деятельности с учетом исторического опыта.